Имитация любви - [22]

— Нет.

— Позволь, объясню.

Ли мягко привлек меня к себе и стянул резинку с моих волос; провел ладонью по прядям, легшим на спину. По моему телу побежали приятные мурашки и тепло, которое я уже ощущала во время его проверки в лесу. Смесь этих ощущений была так упоительна, что я расслабилась, обмякла в его руках, и мне показалось, что я выпила в зале не стакан сока, а много, много стаканов напитка покрепче.

— Теперь понимаешь?

— Да-а-а…

Мы замолчали, упиваясь новыми удивительными ощущениями. Тепло, объявшее нас, не сменялось жаром, но стоило кому-то из нас шевельнуться, как по коже словно пробегали слабые электрические разряды.

— У нас нет выбора, Ветрова. Разделишь ли ты…

— Н-не говори! — опомнилась я, но поздно.

— …Будущее со мной?

Дожила!

Центаврианин из Рода Малейв сделал мне предложение! И не абы где, а в полуразрушенном Храме Жизни, среди цветов и теней. Я стояла, обмершая, и пыталась не то, что ответить, а просто – прийти в себя. Некоторые вещи просто не укладываются в голове. А мне их не только уложить нужно, но еще и проанализировать, и дать ответ.

— Н-н-нет, — простонала я изможденно. Сколько сил отняло это короткое слово!

— Есть ли в твоей жизни кто-то еще, кого ты чувствуешь так же хорошо, как меня? — Мужчина легонько встряхнул меня за плечи. — Есть? Вспоминай!

— Я не могу сейчас вспоминать… думать тоже не могу, понимаешь? Это была эмпатия, да? — с надеждой повторила я и привстала на цыпочки, чтобы, наконец, заглянуть в его глаза. — Ты на меня воздействовал?

Зря. Я только уверилась в том, что между нами действительно связь. И у меня, в самом деле, не получалось думать в данный момент, только чувствовать: удивление, недоумение, восторг…

— Радуйся, ты меня поймала.

— Это ты меня хочешь поймать, — возразила я. — Сразу два предложения от центавриан, да еще и из одного Рода – это слишком. Откуда мне знать, что ты искренен, а не просто ищешь выгоды?

— Просто скажи «да».

— А почему я должна сказать «да»? Потому что ты, весь такой загадочный, снизошел до меня? Я тебя не знаю, Ли! Кто ты такой? Что ты любишь, чем ты интересуешься, как тебя воспитывали? Ты для меня такой же незнакомец, как и твой дядя! Откуда мне знать, что ты не такой, как он, и выбираешь меня, а не мои гены? Чем ты мне это докажешь?

— Я это уже доказал.

— Да-а-а?

— Ты понравилась мне сразу, и не делай вид, что этого не поняла. Я мог бы очаровать тебя и развлечься, купить тебе гражданство и оградить от проблем. Тебя бы устроило, если бы я сделал это? Наверное, устроило бы. Но что бы с тобой сталось, Нина? В кого бы ты превратилась? В одну из тех изнеженных кошечек, что захлебываются от осознания собственной исключительности?

— Раз я понравилась тебе сразу, что же ты не начал ухаживать за мной по-настоящему? К чему были все эти проверки, неожиданные появления? Если бы я нравилась тебе, ты бы никогда не позволил своему упрямому дядьке смотреть на меня, как на кусок мяса! Ты бы не отправил меня в Военную академию!

— Вот как раз потому, что ты мне понравилась, я отправил тебя туда, — заявил Ли, прожигая меня зелеными глазами. — Братья тебя испортили. Они растили тебя, как один из цветочков с фермы. А что требуется от цветочков? Цвести и радовать глаз. Но ты не цветочек. Ты – ленивая, изворотливая, подозрительная землянка.

— Ах, мы уже перешли к оскорблениям?

— Это не оскорбление, а констатация факта. Мы похожи, Нина. Настолько, что чувствуем друг друга.

— Мы не похожи! Ты спесивый манипулятор!

— Да, — согласился он без возражений и хмыкнул: — А ты, конечно, нет. Ты не крутила братьями, не лезла в отношения Милу и Темы, не ты провела Юглийва. Ты – белая и пушистая, и для полного совершенства тебе не хватает только нимба над головой. Беззащитная жертва. Спесивый манипулятор загнал тебя в академию, чтобы только поиздеваться. А там плохие-плохие преподы кричали на несчастную тебя и требовали, чтобы ты развивалась и училась. Лишили тебя права лежать на пляже и нюхать цветочки на ферме, подонки такие. Напомнили о том, что спящие убивают, и что ты со своей устойчивостью можешь многих спасти. Кстати, подлые центавриане приютили не только твою семью, но и тысячи других семей, дали им право жить и работать на Горунде. Но беженцы не захотели работать – они хотели только купаться и получать пособия!

— Может быть, многие другие, но не наша семья! Мы никогда не были обузой для Федерации!

— К старшим Ветровым нет претензий. Но ты и Тема – прожигатели жизни. И таких, как вы, очень много.

— Прожигатели? Я всегда помогала на ферме! А вы… центавриане, вы… — мне хотелось ляпнуть что-то грубое про всю его расу, но обвинения нашлись только против самого Малейва. — Ты сам сказал: если я захочу улететь на Еву-2, меня не отпустят и заставят работать на станции связи «батарейкой»! Это, по-твоему, соответствует морали Союза? Это, по-твоему, достойно старшей расы?

— Работа на станции сложна, но отлично оплачиваема, и отпуска порой длятся по сезону. О своих гражданах мы заботимся. А вот содержать вечно ораву жадных разленившихся беженцев не можем и не имеем желания, — невозмутимо отчеканил Ли.

— Ты сгустил краски, чтобы я поступила! — ахнула я. — Цвин рогатый! Лгун!