Именем королевы - [38]

– Уфф. – Айдан откинулся на спинку резного стула. – А я-то было подумал, что вы о вилах с конюшни.

Ричард захохотал, запрокинув голову, а отсмеявшись, продемонстрировал, как пользоваться вилкой.

– Вилы и вилки, – произнес Айдан. – Что ж, вы, англичане, не лишены юмора. По форме похожи. И тем и другим мы сгребаем пищу. Для себя и своих коней. Кстати, о конюшне. Выходит, я научился у англичан двум полезным вещам – пользоваться стременами и вилкой.

Пиппа поэкспериментировала с вилкой и сочла удобным ею воспользоваться. Если бы не напряжение, возникшее между Алданом и Ричардом, компания, собравшаяся за столом, ей тоже очень бы понравилась. В дальнем конце стола Донал Ог и Яго оживленно пересказывали своим соседям по столу ирландские саги на трех языках: английском, испанском и гаэльском. Судя по всему, слушатели их все равно не понимали. Но им всем было весело. И смотреть на этих веселых красивых мужчин было приятно.

Сейчас она сидела в доме самого красивого мужчины в Англии, хотя и не испытывала к нему безумного влечения. Наоборот, она все время поглядывала на Айдана. Длинные волосы, рубленые черты лица, колючие глаза. И губы. Она затрепетала, вспомнив, как они целовались.

Перед мысленным взором девушки проплыли картины недавних событий. Вот Айдан только выбрался на берег, мокрые пряди волос спадают на лицо, вот стащил с себя рубашку и обнажил могучую грудь. Она увидела путанку иссиня-черных волос, стрелой уходящих вниз в направлении живота. И шрамы, расходящиеся как крылья ветряной мельницы. Шрамы уже зарубцевались, но ведь когда-то они стоили ему невыразимых страданий.

– Похоже, она без ума от вас, – заметил Ричард Айдану.

– Сударь, вы расстроены, – Пиппа усмехнулась, – что я не без ума от вас?

– Вовсе нет, – улыбнулся Ричард. – Только удивлен.

Услышав такой ответ, Пиппа уронила вилку и раскрыла рот.

– Теперь я буду знать, что самовлюбленность – еще одно из бессчетных ваших достоинств.

– Вы как глоток свежего воздуха! – Ричард разразился громким смехом. – Вы согласны со мной, милорд Кастелросс?

Айдан взглянул на Пиппу таким теплым, нежным взглядом, что ей захотелось разрыдаться.

– Согласен, знакомство с ней настоящая удача, но я сомневаюсь, чтобы кто-то из нас по-настоящему оценил это.

Пиппа попыталась придумать какой-нибудь едкий комментарий к этим словам, но впервые в жизни ей это не удалось. Язык не поворачивался портить мед дегтем. Любой, пусть и остроумный выпад лишил бы нежный взгляд Айдана той особой значимости, которую он имел для нее.

Всего несколько слов, произнесенных мелодичным низким голосом Айдана, заставили ее вспыхнуть. Ей стало душно и захотелось избавиться от жесткого воротника, надетого с помощью горничной.

Она почувствовала, как запершило в горле, к глазам подступили жгучие слезы, и только тут она поняла, что же произошло на самом деле. Каким-то образом оба этих мужчины, божественно красивый Ричард с веселым и добрым нравом, и Айдан, наделенный величественным и мистическим духом древних кельтов, дали ей почувствовать себя членом большой семьи.

Она внутренне отшатнулась, словно от языка пламени. Она-то хорошо знала цену привязанности и такую цену платить не собиралась.

Глубоко вздохнув, она опять превратилась в Пиппу – бродячую жонглершу, арлекина, прячущего слезы от публики.

– Да еще какая удача! – выпалила девушка, вскакивая, одним движением прихватив со стола три вилки, которыми тут же начала жонглировать. – Не каждому так везет на гостей!

Потрясенный Ричард навалился на стол локтями, погрузив воротник в листья салата.

– Ты в порядке? – насторожился Айдан, глядя на Пиппу.

Ричард тоже не спускал с нее глаз, вглядываясь в каждую ее черточку. Наконец она завершила свое выступление и снова села за стол. Тут он очнулся.

– Примите мои извинения, что я столь невежливо разглядывал вас. – Он улыбнулся своей лучезарной улыбкой. – На какое-то мгновение вы мне напомнили кое-кого. Но не могу вспомнить, кого именно. А теперь давайте все же условимся – хозяева дома Вимберли не заставляют своих гостей развлекать хозяев.

Он хлопнул в ладоши, в комнате появились певец и два музыканта, один с лютней, другой – с тростниковой дудкой.

– Возможно, наша музыка вам понравится больше, чем музыка в доме Дархеймов, – выразил он надежду.

Певец, утонченный молодой человек с лицом арлекина, загасил почти все свечи на столе, погрузив комнату в полумрак.

Заколебались нежные струны лютни, певец закрыл глаза и, слегка покачиваясь, запел. Тростниковая дудка дополняла его пение протяжными звуками. Музыка и песни заставили Пиппу почувствовать себя такой беззащитной, словно с нее содрали кожу.

Она украдкой посмотрела на Айдана. На его лице не было того спокойного, вежливого интереса, с которым обычно слушают музыку. Да и смотрел ирландец не на музыкантов, а на нее. Несмотря на слабое освещение, она хорошо его видела. Свеча, стоявшая на середине стола, освещала его загорелое лицо. Он слегка подался вперед, плотно сжав губы и сохраняя на лице бесстрастное выражение. Но глаза… глаза выдавали кипевшую в нем страсть. Застывшая поза и неистовый взор захватили ее. Пиппа превратилась в околдованную им, послушную жертву. Все в ней сгорало от желания прикоснуться к нему. Глядя через стол, она вспомнила каждый проведенный с Айданом миг, начиная со дня их первой встречи, когда она украла у него кинжал, до сегодняшнего дня, когда его сильные руки вытащили ее из реки. Мысли Пиппы унеслись к той ночи, когда он ее поцеловал, ночи, наполненной светом свечей и барабанного стука дождя, когда у нее не осталось секретов от него. Ей казалось, что они вместе провели всю жизнь, а не несколько недель.