Именем королевы - [39]

Только когда песня закончилась, Айдан отвел взгляд. Она размякла, словно он все это время целовал и ласкал ее.

– Клянусь богом, – медленно растягивая слова, произнес потрясенный Ричард, – я слышал, что можно любить глазами, но до сего дня не представлял, что это возможно.

Пиппа натянуто улыбнулась:

– У ваших музыкантов необыкновенный талант. Их музыка пьянит больше, чем вино. Вы могли бы оспаривать славу знаменитых виноделов.

Польщенные музыканты благодарно поклонились и начали новую мелодию.

Ричард опорожнил кубок с вином, жестом приказал слуге не наливать больше и поднялся из-за стола.

– Простите меня, но у меня много хлопот в связи с предстоящим приездом семьи на мои проводы. Надеюсь, у вас будет шанс с ними познакомиться.

Вся компания покинула обеденную залу. Слуги последовали за ними и как по команде выстроились в ряд у главной лестницы. Ричард повернулся к гостям:

– Желаю вам доброй ночи.

Они с Айданом обменялись поклонами, затем Ричард взял руку Пиппы и прижал ее к своим губам. Свет от огромной люстры играл в его золотых кудрях.

– Доброй ночи, сударь. – Она повернулась к Айдану, не в силах утаить улыбку. – Доброй ночи и вам, сударь.

Он тоже приложился к ее руке, но совсем иначе, нежели Ричард. Глядя прямо в глаза девушки, ирландец взял ее руку и едва заметно, словно случайно, коснулся большим пальцем ее ладони. Когда он медленно поднес руку к губам, Пиппа почувствовала тепло его дыхания, и этого было достаточно, чтобы мурашки пробежали у нее по руке. Целуя руку, он тайком незаметно коснулся ее языком.

У Пиппы перехватило дыхание.

– Айдан, мне бы стоило поучиться у вас, – ухмыльнулся Ричард.

Пиппа вырвала руку:

– Вот уж точно не стоило бы. Этот человек просто несносен.

«А уж я-то просто схожу от него с ума», – добавило ее сбившееся с пути сердце.

– Стать ирландцем нельзя. Ирландцем можно только родиться, – рассмеялся О'Донахью.

Мужчины пропустили ее вперед. Буквально за миг до того, как она занесла ногу на нижнюю ступеньку лестницы, она услышала негромкий, странный звук.

Один из слуг Ричарда гортанно выкрикнул что-то.

Пиппа машинально отпрыгнула в сторону. И в то же мгновение стеклянный плафон от свечи упал с люстры на то место, где она стояла за секунду до этого, и разбился.

Айдан обнял ее.

– С вами все в порядке? – заволновался Ричард.

– О да. – Девушка потрясла складками юбок, чтобы убедиться, что мелкие осколки не застряли в них, потом благодарно улыбнулась лакею. – Спасибо, что предупредили меня.

Ричард нахмурился и задумчиво почесал затылок.

– Вас что-то смущает?

– Не так чтобы очень, но… Мой вопрос может показаться вам смешным. Вы говорите по-русски?

– Я, сударь, и по-английски не очень, – отшутилась Пиппа. – А почему вы спрашиваете?

– Потому что Юрий… – он кивком показал на лакея, – говорит только по-русски. Каким же образом вы сумели его понять?

Пиппа похолодела. В этом доме с ней происходило что-то странное… минуту назад… когда она разглядывала лица на портретах предков семьи де Лэйси… или смотрела на Ричарда.

Девушка оглянулась на Айдана. Тот смотрел на нее с не меньшим интересом, чем Ричард.

– Наверное, его резкий тон заставил меня отреагировать. – Она пожала плечами. – Я всегда живу инстинктами, Ричард.

Разбитое стекло убрали, и вся компания поднялась по ступеням в верхние комнаты. В полутемном холле Пиппа еще раз пожелала всем доброй ночи.

Руки ей больше не целовали, но то, что сделал Айдан, было еще хуже.

Мужской обжигающий взгляд ласкал ее, словно руки любовника.

– Прекрасных снов, – прошептал он ей прямо в ухо и добавил что-то ласковое по-ирландски.

Она едва держалась на ногах от переполнявшей ее страсти, но ирландец оставил ее и пошел искать приготовленную ему спальню.

Прошло несколько часов, но Пиппа все еще никак не могла заснуть. Ее окружала сказочная роскошь чужой спальни. Надев рубашку и накинув сверху платье, девушка мерила шагами залитую мерцающим лунным сиянием комнату. Ей следовало бы наслаждаться каждым мигом, проведенным здесь. Это была роскошь из ее снов, ее мечтаний.

А вместо этого ее мучают мысли об Айдане.

Где-то там, в саду, в лунном свете промелькнула тень. Подчиняясь порыву, она подошла к окну и посмотрела вниз.

Увиденное вызвало в ней волну мрачного удовлетворения. Айдан О'Донахью тоже не спал. Подобно огромному неповоротливому привидению, он разгуливал взад и вперед по садовой дорожке.

Огненный вихрь, рожденный где-то у самого сердца, обдал ее кожу горячечной лихорадкой.

Она сжала кулаки и прижалась полыхающим лбом к стеклу.

Что такое особенное было в этом человеке?

Его мужское обаяние сводило ее с ума. Он не выделялся безупречной красотой, как Ричард, не обнаруживал такого остроумия, как лорд Кристофер Хаттон, не проявлял веселого и легкого нрава, как Яго, но ее тянуло к нему. Ей хотелось быть рядом с ним, дотрагиваться до него, разговаривать с ним, касаться губами его губ, как в ту штормовую ночь.

– Нет, – произнесла она сквозь зубы. – Я не хочу все время думать о тебе. Я не могу себе это позволить. – Она втянула воздух и задержала дыхание, стараясь взять себя в руки. Каждый раз, когда она начинала привыкать к кому-то, чувствовать свое единение с кем-то, ее бросали. Семья, которую она не помнила, Меб, труппы бродячих артистов, с которыми сводила ее судьба.