Илья Муромец. Святой богатырь - [129]
Илья мучительно искал слова, чтобы высказать мысль, явившуюся ему вдруг во всей ослепительной полноте. Он понял, что главная битва – в человеке, в его душе.
– И когда купно люди в душе восхотят Бога – он среди них! – толковал он, натыкаясь на взгляд Варяжка, который не мог уразуметь слов Муромца. – Не сила, не воля княжья Русь крестили, но воля народная… До той поры кровь литься будет, пока в силе доблесть видеть будут, пока мир сему не ужаснется. И пролившего кровь невинную не проклянут все и не оттолкнут от себя…
– Да кто же разберет, где кровь невинная, – горько вздохнул Варяжко.
– Жертва должна быть добровольная. Себя человек в жертву принести должен. Себя, как агнца, приготовить…
Илье казалось, что говорит не он, но кто-то новый в нем. И этот новый говорил что-то сокровенное, но еще плохо понимаемое самим Ильей.
Всадники шли крупной рысью, меняя лошадей на подставах. И снова цепочка их, будто змея, струилась по холмам, прорезала рощи. Вон пели, разговаривали меж собою, смеялись. Спали и ели на привалах. Илья же напряженно и сосредоточенно думал, и все окружающее мешало его усилию понять, что же несет ему новый голос, звучащий в душе.
– Господи! – вздохнул он однажды. – Суеты-то сколько. Где же побыть в размышлении спокойном? Где, отказавшись от соблазнов и суеты мирской, все обдумать и отдать миру ясную мысль, кою поняли бы все, была бы она проста и глубока, как слова Писания?
И он подумал, что лучше всего ему было в погребе, где ничто не отвлекало от думания… Но припомнил он, что и там не было покоя и мира. Мысли, полные соблазнов, насылаемые сатаной, смущали его, и картины, возникавшие во мраке затвора, мешали сосредоточиться на главном, ради чего пришел он в этот мир воином Христовым.
«Новая битва! Новая битва!» – шептал он, не в силах уснуть на привале.
– Что-что? – спросил его лежавший рядом Варяжко.
– И там нет мира! И там битва! – ответил, возвращаясь из своего далека, Илья-богатырь. – Да не устрашуся…
Князь выехал встречать их верст за пять от Киева. Издали, с холма, завидели его идущие цепочкой всадники.
– Подтянись, оправься! – приказал Илья. И поймал тревожный взгляд Варяжка: «Не в полон ли, не в казнь ли жестокую иду с печенегами своими?»
«Нет, – ответил ему взглядом Илья. – Не тужи. Все Господь управит ко благу. Раньше бы надо прийти, но и сейчас не поздно».
Пестрая толпа княжеской свиты стояла молча. Ветер трепал флюгера на копьях, перья на шлемах рыцарей иноземных, что все в большем числе приезжали служить киевскому двору; помавал крыльями шелковых, игравших на солнце алыми, бирюзовыми, синими красками плащей. Слепили начищенные доспехи, тускло поблескивали вороненые кольчуги.
Князь, в пурпурном корзно, на убранном парчовой попоной красивом коне, кого удерживали два разряженных оруженосца, был величествен и хорош собой. Высоко вздымалась его багряная княжеская шапка, далеко виднелся заткнутый за пояс не то золотой скипетр, не то боевой пернач.
Двумя группами – славянской, в центре Варяжко, и печенежской, в центре Илья – подошли воины к подножию холма. В негромком гудении ветра, в хлопанье стягов и звяканье сбруи чувствовалось напряжение, что могло разрядиться как угодно. По одному мановению княжеской руки могли сорваться каленые стрелы и насмерть ужалить степняков. Но прежде чем пали бы они, истыканные смертельными жалами, успели бы взять на сабли нарочно снявшего кольчугу Муромца.
Князь неспешно тронул коня и тихо спустился с холма к прибывшим. Оруженосцы, держа руки на рукоятях мечей, следовали у стремени его. Тихим шагом он подъехал к конным славянским дружинникам, и те расступились перед ним. Князь слез с коня и подошел к Варяжку. Сухой, как степной карагач, смуглый от многолетних скитаний по Дикому полю, высился над ним затянутый в печенежский доспех, несломленный Варяжко.
Князь подошел к стремени его, глянул вверх и вдруг, сняв шапку, сказал:
– Спасибо, что приехал. Я тебя давно жду. Не мне – Руси твоя верность надобна. Спасибо.
Соколом слетел с седла яростный Варяжко и пал перед князем на колени. Князь наклонился и поцеловал его в лоб.
– Кроткие наследуют землю, – сказал в напряженной тишине Илья.
И, словно подтверждая его слова, грянули трубачи в византийские бронзовые трубы, и ликующий возглас их ударил в синеву беспредельного неба…
Глава 11
Ярослав-отступник
Илья оставил службу, только когда князь, исполняя давний замысел свой, начал раздавать города в уделы сынам своим подросшим.
В Полоцке оставил сына от Рогнеды – Изяслава, а Ярослава поставил в Новгороде. Мстислава еще прежде отправил в Тьмутаракань хазарскую.
Но не было мира в потомстве варяжки Рогнеды. Волками глядели они в сторону Киева, звала к отмщению варяжская кровь, и варяжская подозрительность заставляла все время готовиться к расправе. Бежал к варягам Всеволод и погиб в Швеции в девятьсот девяносто пятом году. Не уступал Рогнединым сыновьям и нелюбимый князем Святополк – сын греческой монахини, отнятой язычником Владимиром у брата своего Ярополка.
Святополк братьев не любил, сторонился. Посаженный на княжеский малый стол в Турове, стал дружбу водить с поляками, норовя пойти под закон римский, как это сделали поляки. Любимыми же сыновьями Владимира были Борис, получивший престол в Ростове, и совсем мальчик – Глеб, поставленный на княжение в Муроме.
В сборник входят три повести: «Самый красивый конь», «Деревянное царство», «Посмотрите — я расту». Во всех трех повестях автор, на примере своих героев, с глубоким знанием действительности, эмоционально рассказывает, как поступает в трудные минуты жизни настоящий советский человек, когда решается не только его собственная судьба, но и судьба окружающих его людей.
Петербург – уникальный город. Большая часть событий за три века имперской истории проходила здесь! Здесь служили, отсюда отправлялись на войну, сюда возвращались победители. Здесь покоятся на забытых кладбищах или изваяны в бронзе герои минувших времен. В Северной столице тысячи уникальных памятных мест, сотни имен на карте города и, кроме того, целые районы и кварталы, способные послужить поводом для создания многих книг. Одни городские названия чего стоят: Конногвардейский бульвар, Кавалергардская улица, Гренадерские мосты, Саперный переулок, Артиллерийский переулок и другие «гвардейские» названия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник входят три повести: «Самый красивый конь», «Деревянное царство», «Посмотрите — я расту». Во всех трех повестях автор, на примере своих героев, с глубоким знанием действительности, эмоционально рассказывает, как поступает в трудные минуты жизни настоящий советский человек, когда решается не только его собственная судьба, но и судьба окружающих его людей.
В сборник входят три повести: «Самый красивый конь», «Деревянное царство», «Посмотрите — я расту». Во всех трех повестях автор, на примере своих героев, с глубоким знанием действительности, эмоционально рассказывает, как поступает в трудные минуты жизни настоящий советский человек, когда решается не только его собственная судьба, но и судьба окружающих его людей.
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».