Иллюзия - [56]

– Ты не хочешь быть графом?

– Я не знаю, что это такое и нужно ли мне это.

– Зато я знаю, что это такое и для чего это надо и что с этим делать. Понял? Не хочешь, не надо. Я стану графом Суворовым, тем более, что до сегодняшнего дня у меня даже имени не было.

И Сыночек одел перстень на свой палец, вытянув руку, начал любоваться игрой драгоценного камня.

– Ну что? Графское сердце не екнуло еще?

Павел, словно окаменел, не мог ни двинуться, ни произнести ни слова, он не отрываясь смотрел на перстень.

– Сейчас ты полностью в моей власти. Велю, и твоих косточек не найдут. Не найдут ни одного документа, который мог бы подтвердить, что когда-то родился и жил на земле Пал Палыч Суворов. Хочешь?

– Так что твоя душенька желает: быть графом, объединить и возглавить прославленный род или исчезнуть навсегда? Определяйся, а то для меня очень большой соблазн.

С этими словами Сыночек снял с пальца перстень и вплотную подошел к креслу, где сидел бедный Павел ни живой, ни мертвый.

– Протяни правую руку, и я надену на твой палец кольцо, которое всем будет говорить, что род Суворовых жив.

Кольцо было надето и глава рода почувствовал какое-то незнакомое, неожиданное для себя чувство, он не мог описать его словами, но что-то словно вернулось к нему. Может быть, сила его предков?

Сыночек не отходил от кресла и внимательно наблюдал за метаморфозой Павла. Когда тот немного успокоился, Сыночек оперся руками о ручки кресла и стал медленно наклоняться к Павлу со словами:

– Ваше сиятельство, поздравляю вас. Как вы думаете, Ваш слуга заслуживает награды?

У Павла округлились глаза, и он врос в спинку кресла. Он понял, что от него хотят. Первая мысль была двинуть Сыночку в морду, но слова того лились словно мед, обволакивая его с головы до ног.

Он близко увидел лицо Сыночка, его глаза от предвкушения удовольствия были закрыты, длинные и пушистые ресницы отбрасывали темные тени на щеки. Лицо неумолимо приближалось.

Павел от безысходности и отвращения зажмурился. Он почувствовал легкое прикосновение мягких губ и нежный запах лимона. Сказать, что ему было противно, так нет, только спросил:

– А как тебя зовут?

– Меня зовут Денис. Павел, чего ты так испугался. Принуждать тебя не буду…

– Ну, все, свободен, как птица. Я пошутил. Сейчас тебя проводят к машине и ты уедешь из страны. Отдохнешь, узнаешь о своем роде и благородных манерах и вернешься для благих дел. Да, запомни одно имя, Татьяна Нарышкина, ты ее встретишь на первом же балу в Дворянском собрании. Так вот, она тебе предназначена судьбой, будет верной женой и любящей матерью детям. А теперь иди.

Павел хотел что-то сказать в ответ, но не смог, его переполняли чувства благодарности. Дверь открылась, вошел парень, который и проводил его до машины.

Сыночек одиноко стоял посреди кабинета и его взгляд упал на кожаное кресло, на котором сиротливо остался лежать старый целлофановый пакет. Он вздохнул и отошел к окну. Белый лимузин на большой скорости удалялся, увозя Павла в новую, счастливую жизнь. Сыночек загляделся на городской пейзаж, который окрашивало в разные цвета заходящее солнце. Вдруг почувствовал, что кто-то вплотную подошел к нему со спины и две тонкие руки обняли его, скрестившись на груди, на плечо легла голова, ион боковым зрением увидел копну огненно-рыжих вьющихся волос и узнал до боли знакомый запах духов.

– Не шевелись. Давай так постоим. Я так долго мечтала об этом моменте. Мне не хватало твоего имени. Как тебя зовут? – спросила Соня.

– Денис, – шепотом, чтобы не разрушить очарование, ответил Сыночек.

– Как я тебя люблю, мне кажется, мое сердце не выдержит этого чувства. Не отталкивай меня. Выслушай. Ты – мой человек, единственный и на всю жизнь. Я понимаю тебя, ты хочешь всех сделать счастливыми, потому что сам не познал этого чувства, но пойми, это не получается потому, что счастье вершится там, на небесах. Мой муж, Алексей, не может принадлежать только одной женщине. Он создан для праздника, а не для семьи. Мы поняли это и расстались друзьями.

Господи, ты даже не представляешь, как долго я тебя искала и скольких людей подкупила, чтобы найти тебя.

– Соня, Соня, ты обманываешься. Твои чувства растают, как утренний туман. Ты – романтичная натура, все придумала и сочинила. Будущего у нас нет.

Соня резко развернула Дениса к себе и, прижавшись всем телом, поцеловав в губы, сказала:

– Как говорят в народе – «хоть день, но мой».

Наступило утро. Оно было белоснежным, словно природа праздновала свадьбу. Одна из стен спальни загородного дома была полностью стеклянной и выходила в лес. Деревья стояли в богатом сказочном убранстве. Было невероятно тихо, Денис слышал рядом биение любящего его сердца. Он боялся пошевелиться и нарушить незнакомое ему до сих пор чувство полного счастья.