Иллюзии - [20]

Сара же, напротив, всеми силами стремилась к этому. Оставаясь наедине с Джинни, она только и желала ее. Джинни не хотела обижать Сару. Поэтому вначале она в безобидной форме отклонила ее притязания. Но Сара не сдавалась.

Однажды вечером, когда Рон и дети были внизу на кухне, она задержала Джинни в спальне. – Я хочу тебя, – прошептала она, страстно обнимая свою золовку. – Я просто не могу находиться рядом с тобой и не прикасаться к тебе. Пожалуйста, Джинни, давай снова займемся любовью.

– Мы не можем, – произнесла Джинни тихо, стараясь отстраниться от Сары. – Держи себя в руках, Сара. Кто-нибудь из детей может войти. Мы не должны делать то, что ты хочешь. Это плохо. – Она взяла невестку под руку и вывела ее из спальни. – Умойся, а я пойду собирать ужин.

Джинни взяла себя в руки. Она светло улыбалась, хозяйничая на кухне, стараясь забыть о разговоре, который чуть не породил конфликт. Она поняла, что ей с Вилли придется покинуть этот дом во избежание неприятностей.

Во время ужина она приняла невозмутимый вид и старалась избегать укоризненных взглядов Сары и вопрошающих Вилли. Занятый поглощением картофеля и мяса, Рон, конечно же, не мог заметить напряженность в отношениях между Сарой и Джинни, тогда как Вилли ясно чувствовала ее.

После ужина и вечернего туалета Джинни долгое время не могла заснуть. Куда бы им с Вилли уйти? На что им жить, пока она не выиграет процесс? Она отложила немного денег для мистера Ренолдза, и это было все, что она имела.

Утром она была очень озабоченна, хотя у нее и появилась идея. Сара за завтраком держалась холодно и официально. Потом Джинни поехала за покупками в Главный магазин мистера Лена Шарпа. Она купила какие-то мелочи и, получив счет, достала кошелек, чтобы расплатиться. Но там оказалась одна мелочь, не набиралось даже доллара.

– Вы знаете... у меня не хватает денег, – пробормотала она, и ее щеки ярко вспыхнули.

– Я запишу расходы на счет вашего брата, – сказал хозяин магазина, – я знаю, что вы живете с ним и Сарой.

– Спасибо, Лен, – промолвила она, злясь на его усмешку и покровительственный тон, но не позволяя себе ответить резко, что рассердило бы его.

– Надеюсь, что в следующий раз вы придете со своими деньгами.

Опустив голову, она вышла из магазина, не обращая внимания на мужчину, который следовал за ней.

– Эй, ...молодая женщина, – окликнул он ее.

– Вы зовете меня? – спросила Джинни.

– Да, – ответил он. Ему было около шестидесяти, у него была бородка и густые седые волосы, загорелая кожа и мускулистое тело, привыкшее к тяжелому сельскому труду.

– Вы случайно не Вирджиния, дочь Джона Барбера?

– Да...

– Я Бен Каттоу. Мы с вашим отцом были большими друзьями.

– Я помню, – ответила она. У Бена было ранчо в двадцати милях от города. Но никто не видел его с тех пор, как умерла его жена.

– Надеюсь, что ты, Вирджиния, не хотела, чтобы все так вышло. Я сожалею, что у тебя такие неприятности.

Как и все другие жители Белл Фурша, Каттоу знал о происшедшем с Джинни. Он слышал, как Перри ругал свою жену, представляя ее как своевольную, взбалмошную женщину, которая пренебрегала своими супружескими обязанностями. Но в отличие от других, Каттоу выразил прекрасной молодой женщине, которую вышвырнули из дома, оставив без средств, свое сожаление и понимание.

– Да, это было тяжело, – ответила она, улыбнувшись, благодарная за добрые слова.

– Может, мы сумеем друг другу помочь? Ты, наверно, не слышала, что миссис Ломес на прошлой неделе покинула ранчо. Она уехала в „Пьеррэ“, к сыну. И я остался без хозяйки. Я хотел бы предложить тебе работу, если она устроит тебя.

Вот шанс, чтобы вырваться из дома Сары и стать независимой!

– Я согласна, – быстро сказала она, боясь, что он передумает.

– Ух ты! – Его серые глаза блеснули. – Таким образом ты не сделаешь деньги. Сперва ты должна бы услышать, что я тебе предлагаю: еженедельную зарплату в пятнадцать долларов, комнату и питание для тебя и твоего ребенка. Думаю, это подойдет тебе. На ранчо очень тихо, и тебя никто не будет беспокоить.

– Мне не требуются особые условия. Нам с Вилли нужно жилье и немного денег.

Каттоу помолчал, вспоминая хвастливые рассказы Джека Барнея о том, как они с Перри преподали урок Джинни, показав остальным женщинам в округе, что не стоит идти против воли своих мужей. Еще он подумал, что день, когда мужчина сводит счеты с женой, – самый грязный день в его жизни.

– Считай, что ты работаешь. Ты можешь начать, когда захочешь.

– Спасибо, Бен, ты не пожалеешь. Я буду очень усердно работать, я обещаю. Я могу начать завтра, если ты поможешь мне переехать.

– Я помогу тебе. Завтра в десять утра, после того, как управлюсь по хозяйству.

Джинни вернулась домой.

– Я принесла немного пшеничной муки, – сказала она, избегая взгляда Сары. – Испеку на десерт пирог.

Сара ничего не сказала, но Джинни чувствовала ее гнев и невысказанные вопросы. Когда пирог уже сидел в печи, Джинни взяла тряпку и стала мыть в кухне потрескавшийся линолеум.

Она так и не присела, пока дети не пришли домой. И до тех пор, пока еда не была на столе, она не раскрыла свои планы.

– Кстати, Рон, – потупясь, сказала она за ужином. – Бен Каттоу сегодня предложил мне работу... место домоправительницы на его ранчо. Он обещал платить мне пятнадцать долларов в неделю. Это кроме того, что мы с Вилли будем там питаться и получим комнату. Я глубоко благодарна тебе за то, что ты приютил нас на это время, но сейчас, когда у тебя появился третий ребенок, я думаю, что нам пора съезжать.