Ильич - [3]

— Вот дуралей! — Алла покачала головой. — Да о каком таком счастье? Ты будто с Марса упал…

— Может, и с Марса. — Степан отошёл на несколько шагов, любуясь статуей. — Вот ещё помоем его, и будет как новенький.

— Опять за социализм свой цепляешься, — не унималась жена. — Сколько же можно? Нет его уже давно, забудь! И нечего всякий хлам домой тащить.

— Думай, что болтаешь! — обозлился Степан. — Хлам… Ты вон свои иконы по дому развесила, меня не спросила. А это моя икона. Поняла?

— Ну что, Потеха, обмыть бы это дело, — украдкой напомнил Мешков. — Не каждый ведь день Ленина находим.

— Обмыть, говоришь? — Степан взглянул на жену, которая недовольно скривилась. — А что, дело нужное. — Он повеселел. — Объявляю вечером банкет по поводу спасения вождя!

Алла вздохнула и скрылась в доме, зная, что сейчас с мужем спорить бесполезно.

— С жёнами! — Потехин пожал приятелям руки. — Гульнём как положено…

Потехин съездил в местный мини-маркет и купил там пару батонов «краковской», упаковку минералки и буханку белого хлеба. Жена его, сменив гнев на милость, кроме разной майской зелени с огорода, выставила на стол, поставленный прямо во дворе, прошлогодние соленья и свежеиспечённый пирог с гусятиной.

А вечером отмытый от грязи, посвежевший Ильич встречал во дворе гостей, как бы приветствуя их вытянутой вперёд рукой. Мешков и Нечаев привели своих супруг, и все дружно сели отмечать находку. Ради такого дела Степан достал из закромов литровую бутыль самогона на меду, выгнанного тестем, у которого имелась небольшая пасека.

— Выпьем за товарища Ленина, — предложил тост Потехин, — и за светлое будущее. Глядишь, и придёт оно когда-нибудь. Может, хоть внуки наши увидят…

— Должно прийти! — поддержал его Нечаев. — Затея-то хорошая была.

Все приступили к ужину, а спасённый Ильич вроде бы одобрительно поглядывал на застолье, воодушевляя собравшихся гипсовой улыбкой.

В самый разгар веселья во двор неожиданно заглянул сосед Потехиных Василий Недайвода, которого все местные прозвали помещиком. Он купил рядом два заброшенных участка, снёс там старые развалюхи и возвёл на их месте двухэтажный красавец-терем с подземным гаражом. Никто толком не ведал, чем именно занимается Василий, но поговаривали, будто это связано с машинами и не всё там чисто.

— Вечер добрый, соседи, — поздоровался Недайвода, походивший сейчас на тренера российской сборной — такой же важный вид и спортивный костюм, купленный явно не на рынке. — По какому случаю торжество?

— Да вот, — Степан указал на статую. — По этому случаю. Садись с нами, коль зашёл. Обмоем Ильича.

Увидев изваяние, Василий сразу прошёл к нему.

— Где ж ты Ленина раздобыл?

— Да так, приобрёл по случаю, — уклончиво ответил Потехин, гадая, зачем зашёл Недайвода.

Василий обошёл вокруг статуи, осмотрел её со всех сторон, потрогал рукой гипс, похмыкал, почесал свой внушительный живот.

— Я чего зашёл-то… — Он не отрывал от Ильича взгляда. — Выручи. У меня «болгарка» полетела. Свою на завтра не дашь? Надо трубу порезать.

— Не вопрос. Конечно, дам. — Степан встал из-за стола. — Так что, выпьешь за товарища Ленина?

— Извини, сосед, — Василий помахал перед собой руками, — мне ещё за руль садиться. Надо в город смотаться.

— Ну, как знаешь.

Степан сходил в сарай и вынес Василию электрическую шлифмашину.

— Держи. Совсем ещё новая. У тебя круги есть?

— Да кругов-то хватает. — Недайвода задумчиво разглядывал статую. — Слушай, продай его мне.

— Кого? — не понял Потехин. — Ленина, что ли?

— Ну да, его. Десятку дам.

— Десять тысяч? — Степан растерянно посмотрел на приятелей, затем — на жену, которая тут же усиленно закивала, показывая, что нужно соглашаться. Перевёл взгляд на статую. Показалось, будто Ильич нахмурился.

— Мало, что ли? — Василий облизнулся. — Ну, полторы. Только из уважения к тебе.

Степан вспомнил, как год назад Недайвода выручил его, одолжив деньги на лечение отца, которого пришлось везти за границу, в Харьков. Отказывать соседу было как-то неловко, мало ли как жизнь повернётся, но и расставаться с Ильичом Потехину тоже не хотелось. А что, если не случайно произошла эта находка, и в ней крылся какой-то тайный смысл?

Степан кусал губы, не зная, как ему поступить.

— Да неужто Ленин так дёшево стоит? — вмешалась в разговор жена. — Ты, Василий, не жадничай. Смотри, какой музейный экспонат.

Недайвода опять подошёл к статуе и снова потрогал её рукой.

— Сколько ж вы хотите за него?

— Тыщу долларов! — выпалила Алла.

— Штуку баксов? — Василий засопел, буравя Степана и его жену недобрым взглядом. — Да не стоит он столько.

Гости за столом перестали есть и пить и наблюдали за происходящим торгом. Даже сам Ильич, казалось, прислушивался к разговору.

— Почему это не стоит? — Степану даже стало обидно за Ленина. — Всё же вождь мирового пролетариата.

— Был бы он из бронзы или мрамора, тогда другое дело. — Василий почесал коротко стриженный затылок. — Давайте за двадцать.

— Двадцать, говоришь? — Степан боролся с искушением согласиться. С одной стороны, неплохие деньги сосед предложил. Всё-таки двадцать тысяч на дороге не валяются. Но что-то мешало ему дать согласие, что-то удерживало. — А зачем он тебе?