Il primo tenore - [29]

Мы нашли кузена у въезда в парк. Запыхавшись, покрытый потом, он сходил с лошади и, ругаясь неблагородным образом, ударил ее хлыстиком за то, что она по дороге потеряла подкову и не могла скакать так скоро, как ему хотелось. По этому поступку и по всему виду Гектора я тотчас увидел, что он не знает, как выпутаться из дела, которое начал необдуманно. Он должен был притвориться влюбленным и ревнивым до безумия или уж действовать просто как отважный наглец. Более всего затрудняло его то, что он притащил с собой двух своих приятелей, которые ехали на охоту и согласились сопровождать его, вероятно, не для того, чтобы ему помогать, но чтобы посмеяться над ним.

Мы подошли к нему, не кланяясь, и Нази посмотрел ему прямо в лицо. Он, как кажется, не видал или не узнал меня.

— Ах, это вы, Нази! — вскричал он, не зная, поклониться ему или протянуть руку. Он хорошо видел, что Нази не расположен отвечать ему учтивостью на учтивость.

— Тут, кажется, нет ничего удивительного, что я у себя дома, — отвечал Нази.

— Напротив, — сказал Гектор, притворяясь, будто зацепил шпорой за куст роз, — я точно удивился, увидев вас здесь. Я думал, что вы в Неаполе.

— Думали вы это или нет, мне все равно; вы здесь и я здесь. Что вам угодно?

— Да мне угодно отыскать мою кузину, Алецию Альдини. Она изволит разъезжать верхом без позволения матушки, и, говорят, что она где-то в здешней стороне.

— Что это значит — в здешней стороне? Если вы думаете, что она где-нибудь в окрестностях, так ступайте по большой дороге.

— Но что тут толковать, caro mio[29], она здесь! — сказал Гектор, видя, что надо действовать решительнее. — Она в вашем доме или в вашем саду, потому что многие видели, как она сюда въехала… Да, Господи Боже мой, вот и ее лошадь. То есть моя лошадь, потому что она рассудила за благо взять моего скакуна, чтобы рыскать по полям, а мне оставила свою клячу.

Он насильно захохотал, но Нази, казалось, намерен был вести это дело иначе.

— Синьор, — отвечал он, — мы, кажется, не так коротко знакомы с вами, чтобы вы называли меня caro mio. Прошу вас обходиться со мной так же, как я обхожусь с вами. Сверх того, я должен вам заметить, что мой дом не трактир, а сад не публичное гульбище, куда могут заезжать все желающие.

— Если вы не довольны, signor conte, — сказал Гектор, — тем хуже. Мы, кажется, с вами давно знакомы, и я думал, что мне вполне можно заехать к вам. Я и не воображал себе, что ваша вилла — крепость.

— Каков ни есть мой дом, крепость он или хижина, хозяин здесь я, и прошу вас не забывать, что входить сюда без моего позволения нельзя.

— Per Bacco, signor conte![30] Вы, кажется, очень боитесь, что я попрошу позволения войти к вам в дом, потому что вы заранее мне отказываете и притом с таким видом, что это заставляет меня призадуматься. Я почти уверен, что Алеция Альдини у вас, и теперь начинаю надеяться, что она приехала сюда для вас. Скажите мне, что это правда, и я больше ничего не хочу знать.

— Никто не имеет права допрашивать меня, — отвечал Нази, — я этого никому не позволю. Тем более вы, синьор, не имеете права требовать от меня ответа насчет дамы, которую вы оскорбляете своими теперешними поступками.

— Э, помилуйте, да ведь я ее двоюродный брат! Она вверена надзору моей матушки: что теперь матушка скажет о ней ее отчиму, моему дяде, князю Гримани? Матушка моя — женщина пожилая и больная, нельзя же ей самой скакать за ветреницей, которая ездит верхом не хуже драгуна!

— Матушка ваша, конечно, не поручала вам с таким шумом отыскивать свою племянницу и самым неприличным образом расспрашивать о ней у всех прохожих. В противном случае попечительность ее была бы не покровительством, а оскорблением, и я почел бы долгом скрыть от ваших поисков девушку, родные которой оказывали бы подобное покровительство.

— Довольно, — сказал Гектор. — Я вижу ясно, что вы не хотите возвратить нам нашу беглянку. Вы точно старинный рыцарь, граф. Но не забудьте, что с этих пор моя матушка уже не может отвечать перед княгиней Гримани за поведение синьорины Алеции. Улаживайте это неприятное дело, как знаете; старайтесь за себя самого. Я о нем больше и знать ничего не хочу; я сделал всё, что можно и должно. Только прошу вас покорнейше сказать от меня Алеции Альдини, что она имеет полное право выйти за кого ей угодно; я со своей стороны мешать ей не намерен. Я уступаю вам мои права, любезный граф. Дай Бог только, чтобы вам никогда не пришлось искать свою жену в чужом доме: пример мой показывает вам, какую глупую роль играешь в подобном случае.

— Многие думают, синьор, — отвечал Нази, — что всегда есть возможность облагородить самое смешное положение и что глупую роль играет только тот, кто глупо поступает.

Ропот молодых людей, приехавших с Гектором, показал ему, что после этого строгого ответа отступить уже невозможно.

— Граф, — сказал Гектор, — вы говорите о глупых поступках. Позвольте вас спросить, что вы под этим разумеете?

— Понимайте как вам угодно.

— Вы меня оскорбляете?

— Вы сами должны знать. Это не мое дело.

— Но, я надеюсь, вы сделаете мне удовлетворение?

— Очень рад.

— Когда?