Икс или игрек? - [60]

– Да нет, почему же, – сказал мистер Грант. – Собаки отлично взяли след на станции в Ярроу и повели за колесом, об которое вы обтерли подошву. След привел нас в рощицу, оттуда на вершину холма, где стоит каменный крест, и дальше по тропе, которой вы шли через луга. Вражеская сторона не предполагала, что мы можем идти по вашему следу, они убедились, что вы идете, куда они вам указали, и преспокойно уехали.

– Но все равно у меня сердце было не на месте, – покачал головой Альберт. – Шутка ли, знать, что вы находитесь в том доме, и не иметь понятия, как там с вами обращаются. Ну, мы пролезли в заднее окно и скрутили ту иностранку, когда она спускалась по лестнице. В последнюю минуту поспели.

– Я знала, что вы придете, – сказала Таппенс. – Моя задача состояла в том, чтобы затянуть разговор подольше. Я уже готова была притвориться, будто соглашаюсь, если бы не заметила, как приоткрывается дверь. Но самое замечательное было то, что я вдруг все поняла и убедилась, какая же я была страшная дура.

– А что тебя натолкнуло на эту догадку? – спросил Томми.

– Гуси, гуси, вы куда? – не задумываясь, ответила Таппенс. – Хейдок как только услышал это, прямо позеленел от бешенства. И вовсе не оттого, что это была просто дурь и грубость. Я видела, что эти слова для него значат что-то очень важное. А потом лицо его прислужницы, Анны, – оно напомнило мне лицо погибшей полячки, ну, и тут я подумала про Соломона, и все стало совершенно ясно.

Томми возмутился:

– Таппенс, если ты еще раз это повторишь, я застрелюсь, ей-богу! Что тебе стало совершенно ясно? Не говори загадками. И при чем здесь Соломон?

– Помнишь, к нему пришли две женщины с ребенком, и каждая утверждала, что это ее ребенок?[81] А Соломон сказал: «Хорошо, давайте разрубим его пополам», и ненастоящая мать сказала: «Давайте», а настоящая сказала: «Нет, пусть лучше уж та женщина его возьмет». Потому что не могла согласиться, чтобы ее ребенка убили. Так вот, в тот вечер, когда миссис Спрот застрелила полячку, вы все говорили, какое это чудо, она же могла попасть в ребенка. Уже тогда следовало догадаться. Если бы ребенок был ее, она бы не способна была пойти на такой риск. Очевидно, это был не ее ребенок. Именно поэтому ей необходимо было застрелить ту женщину.

– Почему?

– Да потому что та была настоящей матерью девочки! – Голос Таппенс слегка дрогнул. – Бедная женщина, бедная гонимая мать! Она прибыла сюда беженкой, без единого гроша, и с готовностью согласилась, чтобы миссис Спрот удочерила ее девочку.

– Но зачем ей был ребенок?

– Для маскировки! Тут тонкий психологический расчет. Просто невозможно вообразить, чтобы иностранная шпионка потянула с собой на дело свое дитя. Именно поэтому я и не подозревала миссис Спрот. Как можно, женщина с ребенком! Но настоящая мать Бетти стала ужасно тосковать по своему дитяти, она разыскала адрес миссис Спрот и явилась сюда, высматривала, ждала удобной минуты, дождалась и увела девочку.

Миссис Спрот, естественно, была в отчаянии. Самое главное для нее было – чтобы не обращались в полицию. Поэтому она написала записку и представила дело так, будто нашла ее у себя в комнате. Вместо полиции привлекли к поискам капитан-лейтенанта Хейдока. Когда же мы настигли бедную женщину, шпионка, не заводя разговоров, сразу же ее застрелила… Она отнюдь не новичок в обращении с огнестрельным оружием, а наоборот, превосходный стрелок. Да, она убила ту несчастную женщину, и поэтому у меня нет к ней ни малейшей жалости. Она злодейка.

Таппенс помолчала, а потом добавила:

– Были и еще некоторые обстоятельства, которые должны были открыть мне глаза. Например, сходство между Вандой Полонской и Бетти. Она мне кого-то напоминала, и этот кто-то была Бетти. И потом странная игра девочки с моими шнурками. Гораздо естественнее было предположить, что она наблюдала, как это делала ее так называемая мать, а не Карл фон Дейним. Но миссис Спрот, увидев, что натворила девочка, поспешила подбросить в комнату Карла всевозможные улики, в том числе и шнурок с симпатическими чернилами.

– Я рад, что Карл не был замешан в это дело, – сказал Томми. – Мне он нравился.

– Нравился? – испуганно переспросила Таппенс. – Его что, расстреляли?

Мистер Грант покачал головой.

– С ним все в порядке. У меня даже есть для вас один небольшой сюрприз.

– Я ужасно рада, особенно за Шейлу! – посветлев лицом, воскликнула Таппенс. – Какие же мы были дураки, что сделали стойку на миссис Перенью!

– Да, она была замешана только в деятельности ИРА, не более, – сказал мистер Грант.

– Я и миссис О'Рурк немного подозревала. А иногда и супругов Кейли…

– А я подозревал Блетчли, – вставил Томми.

– Тогда как на самом деле все зло было в этой безмозглой особе, которую мы считали матерью Бетти.

– Не такая уж безмозглая, – возразил мистер Грант. – Она опасная преступница и очень умелая актриса. И к большому моему сожалению, урожденная англичанка.

– Раз так, она не заслуживает ни жалости, ни восхищения, – сказала Таппенс. – Ею двигала даже не любовь к родине. – Она обернулась к мистеру Гранту: – Вы нашли что хотели, сэр?

Он кивнул.

– Все содержалось в потрепанных детских книжках, которые были подменены новенькими.