Иисус. Картины жизни - [16]

В том, что великое время спасения приближается, он нисколько не сомневался. И то, что именно ему назначено сделать первые шаги в осуществлении некой задачи, имело сокровеннейшую связь с глубиной и широтой его тревог и надежд.

Но он осознавал, что время спасения вовсе не лучилось для него мягким, приятным светом первого обетования (Быт 3). Последние откровения о грядущей судьбе Израиля, откровения Малахии неизбежно окрасились в суровые тона по причине нравственного падения народа. Победа Божья грядет, добро победит, какую бы цену ни пришлось за это заплатить. Бог сделает последнюю, невиданную ранее попытку (Мал 3,4) привести все к благоприятному для людей исходу, но действовать Он будет со всей решимостью, дабы положить конец эре греха.

Его отцу Захарии было указано именно на то место в Библии (Мал 3,4), где говорилось о великой роли дарованного ему Богом сына, которому суждено стать орудием этой Его последней попытки. Вот что предназначено его сыну. Слышал ли Иоанн нечто подобное от отца, мы не знаем, но, скорее всего, слышал. Во всяком случае, мы вряд ли ошибемся, предположив, что именно пророчества Малахии заставляли трепетать сердце каждого благочестивого израильтянина, и в особенности сердце Иоанна, чутко откликающееся на них. И если мы по отдельным фрагментам самых первых проповедей Иоанна попытаемся представить себе, каким он видел Победителя и Его победу, то обнаружим весьма примечательное совпадение с тем, что пророчествовал Малахия (особенно в гл. 3, 1 и далее).

«И внезапно, – вещает Малахия, – придет в храм Свой Господь (в оригинале – dominus, владыка, повелитель, но не Иегова), Которого вы ищете» и т. д. Тут может подразумеваться некий человек, предвещенный сын Давида, однако далее Малахия говорит о Нем как о судье, что делает Его в глазах читателя Господом. Не кто-нибудь, а Сам Господь, Всеведущий и Вездесущий, потеряв терпение, придет как самый «скорый обличитель», Который скажет: «Я видел все твои тайные грехи» (чародейство, прелюбодеяния, ложные клятвы). Таким образом, в глазах Иоанна Грядущий – повелитель Небес, Земли и ада. «Он очистит гумно Свое» (Мф 3:12). Но как это произойдет и когда – задаваться подобными вопросами он себе не позволял. Однако похоже, что под этим Иоанн понимал завершение прежних человеческих дел и наступление Дня Господня (который может продлиться довольно долго), великого последнего суда. «И соберет пшеницу свою в житницу, а солому (тех, для кого главное было казаться пшеницей) сожжет огнем неугасимым». Где же Его житница? – думалось Иоанну. На Небесах? Вряд ли, по крайней мере, он представлял себе это не так, как мы, ибо, с одной стороны, Святой Дух, которым, как ожидал Иоанн, Грядущий наградит «просеянный» человеческий род, предполагает продолжение его истории, а с другой стороны, в Ветхом Завете нет и намека на то, что в будущем человечество окажется на Небесах. В обетовании не говорилось, что люди будут восхищены к Богу на Небеса, скорее (например, Лев 26, Ис 60) Он сойдет к нам или (Ис 65, 17) сотворит новое Небо и новую Землю[28]. Бог дал людям Землю — как место, где им следует жить, и победа Божья не может означать Его отказ от Собственных слов, поэтому Он не может бросить Землю на произвол судьбы, Он будет вместе со Своим народом, став тем самым «Последним», Победителем. Чисто земной ход событий, открываемый всегда пророкам победы Божьей, – это не только адаптация к воззрениям того времени, но и предостережение: нельзя отводить Богу Живому (каким Он Себя открыл) сиротливое место в царстве фантазии («духа», выражаясь современным языком) или некоего будущего, которое когда-нибудь внезапно наступит. В этих пророчествах – и призыв к нам видеть Священную историю Божью на Земле в ее неразрывной связи с великой победой. А посему Иоанн в тот великий переломный момент истории, когда из старого человечества должно возникнуть нечто новое, вовсе и не думал о том, что такое смерть для каждого отдельного человека. Ведь, по сути, он предвидел не только конец прежней, но и начало новой человеческой истории.

А быть может, Иоанн в своих надеждах представлял себе грядущего Судию не только призванным судить людей, но и проповедовать им, обращать их в истинную веру, спасать? Вряд ли в его тогдашнем понимании задача обращения, спасения от Суда возложена лишь на него одного. Именно ограниченность человеческого знания делает возможными естественное развитие и подлинный прогресс. И сейчас, в этот особенный момент, она заставляла Иоанна решительнее «пользоваться своим моментом» и поторапливать других, к которым он был послан.

Ожидая всемирного Судию в сыне Давидовом, Иоанн неожиданным образом упрощает для себя то многосложное пророчество. Он сокращает в своем представлении путь к его исполнению, минуя промежуточные этапы. Но в то же время все в целом становится чрезвычайно серьезным, о чем свидетельствуют его проповеди. Ужас и страх звучат в словах Иоанна, он смотрит на своих слушателей как на бесплодные деревья, при корнях которых уже приготовлена секира, чтобы предать их огню.

Но вышло иначе, Бог оказался добрей и милостивей, чем он себе представлял, хотя его мысли о том времени, которое грядет, оказались по сути верными.