Иисус и иудаизм - [38]
Таким образом, мы приходим к выводу, что Иисус публично предсказал разрушение храма или угрожал его разрушением, что эти слова были обусловлены его ожиданием наступающего эсхатона, что он, вероятно» также ожидал появления нового храма» который будет дан Богом с небес, и что он произвел демонстративную акцию, пророчески символизирующую грядущее событие.
Ролоф считал «очищение» храма и пророчество о его разрушении «очевидно противоречащими» друг другу, если принять во внимание, как должны сочетаться слово и дело пророка. Иисус в одно и то же время смотрел на храм как на место присутствия Бога, которое должно быть очищено для использования в настоящее время, и предсказывал его разрушение*9. Другие, интерпретируя акцию как «очищение*», тем самым преуменьшали силу речения о разрушении. Так, Борнкам писал, что «очищение'» храма — это «нечто большее, чем акт реформирования с целью восстановить храмовую службу в ее первоначальной (sic!) чистоте». Иисус «очищал святыню для наступающего царства Бога» 70. Здесь отброшена угроза разрушения и, следовательно, радикальная связь с эсхатологией.
Согласно предложенной нами гипотезе» акция и речение образуют единое целое. Иисус произнес пророчество (или угрозу) о разрушении храма и совершил действие, которое, будучи демонстрацией против жертвоприношений, символизировало это разрушение. Он не хотел очистить храм ни от нечестной торговли, ни от торгующих ради «чистого*» поклонения Богу. Не возражал он и против храмовых жертвоприношений, предписанных Израилю Богом. Он хотел сказать, что конец близко, и что храм должен быть разрушен, чтобы мог появиться новый и совершенный храм 71.
Наша гипотеза частично подтверждается тем смущением» которое вызывает у Матфея и Марка угроза разрушения» а также смущением всех трех синоптиков в связи с акцией в храме. Матфей и Марк объясняют, что угроза разрушения содержалась только в показаниях лжесвидетелей (Мф. 26:59 сл.; Мк. 14:56 сл.); и все три синоптика с помощью цитаты о «пещере разбойников» дают понять, что Иисус совершенно разумно протестовал против нечестности (Мк. 11:17 пар.). Они пытаются представить акцию относительно безобидной и лишают речение силы — хотя сообщают и об акции, и о речении. Несмотря на их старания, мы должны увидеть и акцию, и речение во всем их значении. Событие, стоящее за евангельским текстом, заключалось в том, что Иисус угрожал разрушением храма (или предсказывал его) и предпринял некие действия с целью это продемонстрировать.
Дополнительное преимущество нашей интерпретации в том, что она объясняет одобрение храмовой службы апостолами (Деян. 2:46; 3:1; 21:26). Они думали не о том, что Иисус считал ее нечистой, а только о том, что дни этого храма сочтены.
Единственный вопрос, который все еще остался к этому моменту, — это вопрос о том, действительно пи современники Иисуса ясно понимали пророческий символизм. Выше я настаивал, что благочестивые евреи — а не только священники, предположительно извлекающие выгоду, — должны были почувствовать себя оскорбленными акцией в храме. Это следует как из понимания ситуации, так и из последующего — Иисус был предан смерти, очевидно, с одобрения многих в Иерусалиме. Но поняла ли толпа со всей ясностью, что Иисус хотел символизировать надвигающийся эсхатологический акт Бога? На этот вопрос нельзя дать определенного ответа 72. В следующей главе будет показано, что ожидание разрушения и нового строительства храма было распространено в некоторых кругах. Поэтому предположение, что цель акции Иисуса была понятна его современникам, по меньшей мере, допустимо. Но даже если бы он был понят, а ко и я и речение все равно были в высшей степени оскорбительными. Все-таки Иисус выступил против функционирования храма, в котором искупались грехи Израиля, и толпа могла просто не поверить его эсхатологическому пророчеству или возмутиться его самомнением. Попытка по-настоящему ответить на поставленный здесь вопрос завела бы нас слишком далеко в область гипотетических реконструкций. Данные, подкрепляющие интерпретацию слова и дела Иисуса, будут представлены в последующих главах. Я сомневаюсь, чтобы мы смогли когда-нибудь достоверно сказать, каким количеством современников и в какой степени Иисус был понят.
Наша дискуссия о храме кладет начало двум направлениям исследований, по которым мы далее пойдем: в какой степени Иисус укладывается в систему еврейских воззрений относительно конца этого века и возрождения Израиля, и какова была позиция Иисуса по отношению к другим институтам, группам и реальностям внутри иудаизма. Эти вопросы неоднократно исследовались и, кроме того, они взаимосвязаны. Например, часто предполагалось, что Иисус противостоял фарисейской интерпретации закона и в принципе даже «аннулировали закон во имя грядущего царства Божьего. Пока, однако, мы будем рассматривать каждое из этих направлений по очереди и начнем с других донных, касающихся отношения Иисуса к надеждам на возрождение Израиля. Однако сначала мы должны обратиться к еврейской литературе, чтобы посмотреть, какие варианты чаяний нового храма могли существовать в то время.
История распятия Иисуса и символ креста даже сегодня, когда принято говорить о кризисе христианства, сохраняют огромную силу влияния на нас и нашу жизнь. А что же на самом деле случилось тогда, 2000 лет назад, и есть ли основания говорить, что в тот день произошло нечто такое, что радикально изменило мир? Когда Иисус из Назарета погиб ужасной смертью на кресте от рук римских солдат, никто не видел в нем героя. Когда его тело спешно клали в гробницу, никто не говорил, что его смерть обернулась чудесной победой, стала героическим мученичеством.
Священный Грааль — олицетворение чего-то возвышенного, непостижимого, мистическим образом связанного со страданиями и успением Христа… Вся атмосфера Прованса пропитана преданиями об этой волшебной реликвии. Святой Грааль — чудесная чаша с Христовой кровью, философский камень, эликсир бессмертия, нечто, овеянное мистическим ореолом легенд, — самый известный символ высокого Средневековья. За ним отправлялись на край земли, ради него совершали подвиги, за него отдавали жизнь. Таинственные хранители Грааля — катары, «чистые», отрекшиеся от мирской тщеты, самоотверженно служили святыне.
Предлагаемая читателю книга выдающегося отечественного этнографа, лингвиста и общественного деятеля В. Г. Богораза (1865–1936) представляет собой сравнительно-этнографическое исследование христианской религии, выявляющее ее взаимосвязь с язычеством, а также первобытными идеями и чувствами, обрядами и мифами, которые характерны для древних форм религиозных верований. Автор выделяет в христианстве элементы первобытной религии — от образа Бога, идей смерти и воскресения до иерархии святых и грешников в различных религиозных представлениях, и приходит к выводу, что исторические формы христианства, воплощенные в католичестве и православии, были в сущности преображенными формами язычества. Книга будет интересна не только специалистам — историкам, этнографам, религиоведам, культурологам, но и широкому кругу читателей.
В полемике православных богословов с иудеями, протестантами и католиками Септуагинта нередко играет роль «знамени православия». Однако, как показано в статье, положение дел намного сложнее: на протяжении всей истории православной традиции яростная полемика против «испорченной» еврейской или латинской Библии сосуществовала, например, с цитированием еврейских чтений у ранневизантийских Отцов или с использованием Вульгаты при правке церковнославянской Библии. Гомилетические задачи играли здесь намного более важную роль, чем собственно текстологические принципы.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.