Иисус Христос, или Путешествие одного сознания. Часть 2 - [4]

- Завтра у Илюши день рождения. Приходи, если будет время.

- Хорошо. Не обещаю, но по возможности.

На удивление, он не сказал: "Как Иисус".

Идти я не очень хотел. Не знал, надо ли. Желание то появлялось, то исчезало. Но потом вдруг оно пришло однозначно. Я взял гитару, что для наших отношений было необычно, и пошел к Павитрину. В качестве подарка, нарушая правило детской педагогики и свои чувства, я решил Илюше только посвятить песню "Попробуй спеть вместе со мной", а если ему будет обязательно нужен и материальный подарок - пообещать ему принести его после. Увидев меня с гитарой, Вадим остолбенел. Несколько последовавших за тем вопросов проверяли мою прежнюю открытость души и психическую полноценность. Убедившись, что с этим все в порядке, он облегченно выдохнул и пригласил меня в комнату. Там были все свои. Меня пригласили за стол. Трифон Сигизмундович налил стопку вина. От водки я отказался. Оля принесла еды. Когда я перекусил, мне была вручена гитара. Это был мой первый сольный дебют. Я пел так, как выступают на концертах - во весь голос. Он был не прочным, но управляемым. Непрочность его шла от того, что, когда я пел, у меня внутри происходили какие-то перемещения, как будто то вправо, то влево двигались голосовые связки и психические каналы. В покое эти видения сопровождались или, можно сказать, провоцировались движением сознания от одного полушария к другому. Сейчас же мне некогда было созерцать эту картину и бояться, что что-нибудь с психикой произойдет, т.к. все мое внимание было направлено на воспоминание слов песен и интонации голоса. Поэтому я, отбросив все опасения, просто поверил, что ничего плохого не произойдет, что летом делал постоянно.

Перед восстановлением отношений с Павитриным я был подвластен каким-то странным чувствам о своей неготовности выступать в церкви перед прихожанами, и я, сославшись пастору на занятость, сказал, что я на некоторое время перестану ходить в церковь. Психика, проламываясь посередине, лишала меня веры как в себя, так и в говоримое мной. Сейчас, несмотря на непонимание мной настроений Вадима, а им меня во всей полноте, мое мироощущение стало меняться в лучшую сторону. И я, почувствовав в себе силы, пришел в церковь с окончательным решением выступать. После проповеди я, дождавшись, когда пастор освободится о бесед с прихожанами, подошел к нему.

- Саш, я пришел.

-?!

Он посмотрел на меня так, будто у нас вообще не было никакого разговора, а я навязываюсь к нему неизвестно на что.

- Ну и что. Что ты хочешь?

- Как что? Микрофон.

- Ты в своем уме?

Мне показалось, он переигрывал удивление и возмущение моим предложением. Он пошел и позвал своего собрата, бывшего у него правой рукой.

- Ты послушай, что он хочет. Повтори, - повернулся он ко мне.

- Микрофон, - удивленно от такого отношения повторил я.

- Ты в своем уме, парень, - начал убежденно говорить его собрат, которого тоже звали Сашей. - Тебя ведь может поразить на сцене без покаяния. Знаешь, раньше выступаюшему к ногам привязывали веревки с колокольчиками, и когда он падал, его за ноги вытаскивали со сцены.

- С чего бы меня поразило, если в Бога я верю.

- Мало ли что веришь, надо покаяться.

- В чем мне каяться?

- Как в чем? Во всех грехах.

- Мне не в чем каяться. Я чист.

- Как это не в чем. Иисус сказал: "Все согрешили". Он своей кровью искупил все наши грехи, поэтому все должны покаяться перед ним.

- Что касается моих грехов - их я искупил своей кровью. Чужой крови мне не надо. Что же касается веры в Иисуса, то я верю в него и так.

При всем моем желании даже для обмана пастора с целью получения права выступить перед прихожанами, я не смог бы покаяться в своих грехах. Я просто не смог бы проявить неискренности. Как сердце так и грудь мои были сдавлены застывшей болью, которую я уже просто ощущал как одно из чувств, и что позволяло мне говорить только прямо то, что шло из груди.

Я решил его попросить оказать мне помощь в напечатании книги. Ведь среди прихожан наверняка найдутся машинистки или работники на компьютерах или просто студенты, имеющие к компьютеру доступ. Когда я Саше показал памятку для адаптации психически больных, он спросил:

- И кому нужен этот бред?

Кому мне оставалось верить? Только как тому, кто во мне. Но церковь мне несла не только негативы. Слушать приезжающих пасторов было интересно. Это было общение душ, несмотря на то, что я, как и остальные прихожане, молчал. Бог - это полнота. Верующий в Него посвящает Ему всю свою душу. Верующий и говорящий о Нем раскрывает всю свою душу наизнанку, если он искренен. Сидя в зале, я переживал с искренними пасторами как их искренность, так и их полноту или неполноту, сразу отмечая сходства или расхождения моего и их понимания Бога, а также во всех остальных вопросах, которых они касались. Они выдавали в зал волну своей души, настраиваясь на которую я вибрировал вместе с ними. Мне очень понравился английский пастор Том, говоривший через девушку-переводчика. Она была похожа на Иру Колмакову. И из него и из нее в зал летела волна души, несущая любовь. Но наиболее сильно зацепил меня пастор, приехавший из Литвы. Он говорил, как утверждал. Со многим говоримым им о некоторых общественных вопросах, реформах я был не согласен, и из всей проповеди мне сильно запомнилась одна фраза: "Когда Бог начинает давать - приготовьтесь к подобию шквала, к собственному шоку или его подобию".