#Ихтамнет - [40]

– Братан, не стреляй, – попросил Златогор, задыхаясь. – Залягут… Подожди… Я сейчас…

Он устроил цевье на кулак левой руки, приложился к винтовке, осмотрелся поверх прицела. Площадка, где залегли аду, напоминала каменоломню. К стене «крепости» примыкали значительные валуны. Среди каменных кубов и пирамид сновали крохотные фигурки. Они поливали свинцом позиции разведчиков, не прицельно, закинув автоматы над головой. Выныривали из каменного лабиринта, как чертики из табакерки, высыпали огня, насколько хватало смелости, и пропадали.

– Вижу троих. – Златогор повернулся к Прибору. – Где десять, Сань?

– А я ебу? – огрызнулся тот. Потом предположил: – Оставили лошков, а сами или ушли, или обходят. Тьфу-тьфу-тьфу.

Он сплюнул через левое плечо, почти что на Егора.

– Понеслась?

Златогор выбрал цель.

– Погнали… С-сука, мелькает, педераст…

Толчок в плечо, бармалей завалился. Хлопнул подствольник. Духи на секунду замерли: превозмогая здравый смысл, над камнями торчат неподвижно вытянутые шейки. Вместо бород – нелепая козлиная растительность. Второй толчок в плечо. Панорама прицела вышла из сектора. Мимо. Назад. Но в прицеле уже никого. Лопнул ВОГ. Прибор жалил короткими очередями.

– Пустой. – Он припал на колено, меняя магазин.

– Держу, – крикнул Златогор, он начал накидывать выстрел за выстрелом.

– Готов, – сказал Прибор. – Погоди-ка…

Он отправил три ВОГа подряд, затем клацнул затвором и без предупреждения перемахнул через камень.

– Поддержи!

– Прибор, блядь! – выругался Златогор, наблюдая краем глаза, как Прибой по диагонали мчится до «каменоломни», туда, где монолиты почти касались стены «крепости». Златогор глазами вцепился в пространство. Движение. Выстрел, выстрел, выстрел. Неприцельно, узким веером, прижимая аду под камни. Левая рука выдергивает магазин из подсумка. Движение. Выстрел. Выстрел. Винтовка только ударила в плечо, а он уже меняет магазин. Рывок затворной рамы, патрон в патроннике. Выстрел, выстрел. Над камнем появляются руки с автоматом, оружие прыгает в них, рассылая беспорядочные очереди. Над головой засвистело. Высоко…

Прибор подкатом падает за укрытие – Златогор мгновение видит в его глазах восторг – в руке Прибора граната. Он забрасывает ее по высокой дуге, она еще не успевает взорваться, как вслед – другая. С левого края выскакивает черная фигура. Толчок приклада СВД в плечо: человек ломается и катится вниз, где его принял огонь разведгруппы. Без вариантов. Взрыв первой гранаты – Прибор всыпал из автомата по-сомалийски52. Грохнула вторая, и он, уже не таясь, с отчаянием берсеркера перевалился на ту сторону, широким веером раздавая остатки магазина.

– Шура, твою же мать! – Златогор выскочил из-за укрытия, чертыхаясь, побежал за Сашкой, задирая высоко колени, рука искала свежий магазин. Пояс съехал, подсумки хлопали по бедрам, высокотехнологичные кальсоны сползли до середины бедер, от этого он мчался, широко разбрасывая ноги. Ствол СВД неаутентично смотрел в небо. И было смешно и страшно. Взрыв гранаты заставил его упасть, он наконец сменил магазин. Осторожно выглянул из-за камня. Прибор бродил по площадке, пиная пустую пластиковую бутылку. К его ноге прилип окровавленный бинт. Тут и там валялись обрывки упаковок ИПП, красные от крови ватные комки, гильзы, какое-то тряпье. Прибор заметил Златогора.

– А тут и нету никого, – сказал он с разочарованием. Златогор устало встал, вдруг в голову пришло, что наши могут расстрелять, поэтому поторопился доложить:

– Гефест – Златогору, все чисто. Подходите.

– Принял тебя. Красавцы.

Златогор посмотрел на часы: 15:37.

Ветер

Ветер напирал. Рвал шерстяные одеяла с плеч, укутанные, словно былинные герои, с головы до ног бойцы хмуро вглядывались в темноту. Редкий разговор умирал в свисте. Стонали камни, стонали кости. Опорник застыл в тревожном ожидании. Никто не спал после восьмичасового боя. Лежат, ворочаются, скрипят скелетом. Златогор выпустил руку из-под накидки, ладонь сквозь тактическую перчатку нащупывала ребристые бока «эфок». Гранаты разложены между валунов. Слева направо. Вот пусковая машинка. Короб с лентой ПКМ. Вскрытый цинк ЛПС, Златогор перебирает патроны, как костяшки четок – во имя отца, сына, а эта – святого духа. Оглянулся. Под НП будто разлили чернила, вершина хребта чуть подсвечена луной, до сырной желтизны, но буквально метровый перепад топит все в непроницаемой темноте. На левом фланге в таком же каменном блиндажике крохотная муравьиная голова. Антураж все тот же: каска, одеяло, продутое насквозь мясо. Златогор опять ухватился взглядом за стол, плоскую вершину, издалека похожую на осыпавшийся фундамент древней крепости. Дистанция семьсот пятьдесят метров. Ты здесь, а разумом все еще там, где тихий беззвучный бег к вершине, чтобы вызволить трупы расхераченной группы минирования. Восемь часов, разбитые на мгновенные вспышки, хлопки гранат, сухие команды и как результат – вереница из носилок, облепленных семенящими матерящимися сквозь зубы людьми.

Правая опять коснулась крайней гранаты, следующей, следующей – и так до цинка с патронами. Левая придерживает цевье СВД, ствол в небо, тепловизионный прицел бросает в ноги призрачный белый кружок. Златогор закрыл наглазник, пристроил винтовку на бруствере и, только приникнув глазом к окуляру, убрал ладонь. Камни еще не успели остыть. Белые контрастные силуэты пробиты черными прожилками теней. Ни фигур, ни движения. Он опять опустил винтовку, привычно проконтролировал соседа слева. Порядок. И замотался поплотнее в одеяло, так что наружу торчал только нос. Апатия, он выгорел дотла.