#Ихтамнет - [39]

– Вниз скатимся, а потом по ущелью домой. До НП полкило по прямой.

– Так то по прямой, – пробурчал Златогор.

– Догулялись, бля, – поддакнул Физик.

– Мархаба, славяне. – К ним подполз Прибор, глаза еще светились возбуждением недавнего боя. Следом забрался Варяг. Он кивнул Гефесту и, усевшись чуть ниже вершины, закурил.

– Слава, – начал Прибор, – духов человек десять…

– Мы только троих видели, – прервал Гефест.

– Ты до конца дослушай, – возбудился Прибор. Он отобрал у Варяга сигарету, затянулся сам и пустил ее по кругу. Но оказалось, кроме Варяга никто не курит. Он еще раз затянулся и вернул сигарету хозяину. – Десять черных, они сами обосрались, выскочили на нас лоб в лоб. Шли как дома, кагалом. Только что не галдели. Варяг с перепугу весь магазин в небо опрокинул…

– Чего это с перепугу? – возмутился Варяг.

– Ладно, ты, – отмахнулся Прибор. – Я заметил, одни пиздюки. С ними пара-тройка бородатых, в черном. Явно не в курсе, что мы здесь три дня. Наверное, приспичило кентов проведать.

– Да без разницы, – сказал Златогор. – Сваливать надо.

Он показал на высоту.

– Они вниз сдристнули, – засомневался Прибой. – Вызовем «птицу», пусть Крым посмотрит, где этот петушатник, артой размотаем. Не сунутся.

– Гефест – Соколу, – раздалось на общем канале. Гефест склонился к рации.

– На связи Гефест.

– На крепости движение.

Над головой засвистело, в ответ раздалась беспорядочная стрельба. Это продолжалось минуты три, пока Прибор не предложил:

– Обойти надо.

Он показал Гефесту на гряду, что справа, изогнувшись, переходила в спуск, который, в свою очередь, вливался в резкий подъем на фланг противника.

– Бесполезно долбить, или уйдут, или, чего доброго, вылезут с какого-нибудь краю.

Гефест некоторое время рассматривал «крепость», что-то прикидывая в голове, пока не родил решение:

– Согласен. Но открытки метров сто, на склоне тоже не спрятаться, пока до того камня не дойдут.

– Я добегу, – заявил Прибор.

– Саша, ты командир, – возмутился Гефест.

– А ты кого-то силком пошлешь? – спросил ехидно Прибор. – А я добегу.

Гефест почему-то посмотрел на Физика и Златогора, единственных уцелевших из первой группы. Нахмурился, покачал головой.

– Тебе решать, – признался он. – Кто с тобой?

Он изучил каждого, будто перебирая, кого не жалко. Златогор его окликнул:

– Я с Прибором.

– Егор, ты снайпер, – напомнил Гефест.

– Вот обойду и постреляю, – огрызнулся он. – Мы с Шурой вроде корешимся.

– Спасибо, брат, – сказал Прибор. – Гефест, как пойдем, навалите козлам. Окей?

– Конечно, командир.

– Слава, не паясничай, – усмехнулся Прибор в седую бороду.

Они мчались по склону сломя голову, стрельба слилась в дробный рев, Златогор прыгал через камни с одной только мыслью: не споткнуться. Спина Прибора мелькала в пяти метрах и продолжала удаляться: Шура выжимал лучшую в своей жизни стометровку. Ускорение было так велико, что с разгона они залетели на четверть подъема. Трескотня за спиной стихла, только пулемет Физика сохранял прежний темп. Быстрее, быстрее. Златогор безнадежно отставал от Прибора, хотя лихо, по-собачьи поглощал пространство горы. Рысью и четырьмя конечностями. Перед глазами проносятся камни, бурые, серые с кляксами лишайника. Винтовка сползает со спины и бьется прикладом о землю, а он, чертыхаясь, вынужден ее поправлять, с ужасом осознавая, что теряет темп. Прикрытие ударило с новой силой, это означает одно – их маневр засекли и пытаются срезать. Как подтверждение высоко над головой засвистело – чернокнижники бьют вслепую. Сердце молотит, кажется, сейчас оно перекроет кислород, будто шарик от пинг-понга, в груди режет, вкус крови на губах. Златогор рванул с шеи арафатку – понты сейчас не помогут. Быстрее! Прибор уже достиг скалы и карабкался по отвесной стене. Твою же мать, издали подъем казался проще. Быстрее! Он уткнулся лбом в камень, сейчас бы упасть, успокоить сердце, выровнять дыхание и начать подъем. Скала его убьет.

– Двигайся, осел, – взбодрил он себя. – Сейчас мы сдохнем.

Он заставил себя встать, поправил СВД, как смог, хотя было понятно – «весло» обязательно сползет и попытается его убить.

– Зачем я сюда поехал? Сидел бы дома, – простонал он, глаза нашли уступ, он с трудом поднял ногу, руками вцепился в острый камень и подтянулся.

– Понеслась…

На вершине он испытал такое наслаждение, что даже если бы его здесь встретили бармалеи, то он бы им блаженно улыбнулся. Полежать бы на спине, глядя в глубокое небо. Но Прибор оторвался на тридцать метров, похоже, что Шура воевал сам. Проклиная человеческий эгоизм и боевое братство, Златогор поднялся на каменных ногах, снял винтовку из-за спины и, шатаясь, засеменил за товарищем. Его движение только походило на бег. Пока что жизнь его была ему безразлична. Добежит до укрытия, освоится, отдохнет, тогда и пободается с Безносой. Вот и провал, Саня уже на той стороне, мостится за камнем. Наконец-то оглянулся, марафонец. Машет рукой. Златогор мотнул головой: да, да, конечно, уже бегу. И ускорился, как смог. Из провала он выбирался на морально-волевых качествах, о физике уже вопроса не вставало. Он упал рядом с Прибором, глотая ртом воздух.