Их было трое - [94]

Управление войсками 1-й гвардейской КМГ было глубоко научным, свободным от штампов и каких-либо постоянных норм — всегда в движении, в развитии.

…На Малых Карпатах командование конно-механизированной группы искало перевал, через который можно «невидимками» проскочить за гребень, спуститься по его западным склонам вниз, в лесистую долину, и с ходу проехать каленым утюгом всей Группы по штабам, тылам, базам, резервам гитлеровских войск, сидящих на высотах перевала.

Об этом думали бессонными ночами Плиев, начальник штаба Коровников, командиры корпусов, дивизий, офицеры разведки. К этому готовились полки, эскадроны, дивизионы.

Преодоление Малых Карпат намечалось начать севернее Братиславы, одновременно с ударом войск фронта в направлении города.

Чтобы подойти вплотную к перевалу для последующего его штурма, пришлось взять с боем опорные пункты немцев Модра и Пезинок — у восточных склонов гор.

Командный пункт Группы расположился в районе Модра. Шли последние приготовления к рейду за перевал.

4-й гвардейский кавкорпус должен преодолеть полосу Малых Карпат из района Надаш в общем направлении Плавецки и Яблонице (Западные скаты); 6-й гвардейский кавкорпус — из района Пезинок, Модра в направлении Малацки. Внезапными ударами в двух операционных направлениях дезориентировать врага, даже если он успеет опомниться. Первому направлению (Плавецки — Яблонице) придавалось особо важное значение.

Решающим фактором операции была внезапность: 4-й гвардейский кавкорпус обрушивался на крупные штабы немецко-фашистских войск.

Накануне выступления штаб КМГ и близкие к нему части подверглись усиленной бомбардировке с воздуха.

Налету немецкой авиации предшествовал один эпизод, о котором шло много разговоров среди бойцов и офицеров. Да и теперь по поводу таких случаев возникает немало пересудов и «философских» рассуждений.

Должен ли командующий крупной группой войск водить солдат в атаку? По логике — нет. Такого ранга командир должен видеть перед собой все войска и отвечать за них. Но если вопрос задать тем, кто действовал по тылам противника, последует и другой ответ. В тылу неприятеля любой начальник с его охраной и штабом может подвергнуться нападению. Что тогда? Руководить боем по «телефону» или возглавить атаку?

Передо мной письмо гвардии полковника А. К. Коненко из Москвы, датировано от 24.I.1960 года. Он пишет:

«Когда группа противника из Снигиревской группировки наскочила на штаб корпуса, Плиев сам водил эскадрон в кавалерийскую атаку».

Так было и в Раздельной. Тогда никто не нападал на штаб КМГ, но ночная атака решала исход операции, и командующий возглавил штурм. Таких случаев немало. О командирах дивизий, полков и говорить нечего — они почти всегда с казаками.

Не следует думать, что командование 1-й гвардейской КМГ и ее войска брали противника «на ура» и командиры соединений, подражая И. А. Плиеву, всякий раз лично водили солдат в атаку.

Плиев имел при себе сильную оперативную группу, радиосвязь, самолеты «ПО-2», представителей родов войск, офицеров разведки и связи. Но дела в тылу противника порой складывались так, что командующий должен был «прижиматься» к передовым войскам, видеть сложный калейдоскоп обстановки и непосредственно влиять на войска. Это мог делать только храбрый генерал. И тот военный историк, который неодобрительно отнесется к личной отваге генерала и умолчит о ней, только обеднит портрет полководца. Действия по глубоким тылам врага не всегда вмещались в рамки общепринятых академических норм.

…Утром третьего апреля 1945 года группа немецких солдат набрела на командный пункт КМГ и открыла огонь.

Казак Арсентий Стринжа, участник атаки, позже рассказывал на биваке:

— Наш генерал как раз был сильно занят, сидел над картой, и очень рассердился. Выхватил шашку из ножен, взлетел на коня и повел эскадрон охраны с места в атаку. Лошадь его Искра — злая, зубами рвет противника. Парторг Саша Браев крикнул: «Коммунисты, вперед!» Он всегда давал такую команду, когда дело пахло керосином… Бросились мы на конях догонять своего командующего (лошадь-то под ним получше наших!). Пока догоняли, время зря не теряли — рубили — от гренадеров ничего не осталось. Троих наших ранило только, под Браевым лошадь сбило… Вернулся Исса Александрович в палатку, ругается: «Подлецы. Хулиганы. Не дают спокойно работать…»

КП переместился на южную окраину чешского населенного пункта Пезинок. Командующий только что отпустил командиров соединений после короткого совещания о предстоящем рейде. Внезапный налет «юнкерсов». Многие солдаты успели выбежать из домов и укрыться в щелях. Плиев остался в комнате. Во двор угодила крупная бомба. Дом завалило. Хозяин — музыкант из Братиславы, — его жена и дети, все погибли. Кинулись искать генерала. Нашли под грудой обломков на месте бывшего его кабинета без сознания, голова залита кровью…

Сообщили по радио в штаб фронта. Оттуда немедленно прислали главного хирурга фронта профессора Еланского. Прилетает он в Пезинок. Плиев сидит в новом кабинете с забинтованной головой, работает. Перед этим он велел переменить бинт, старый весь промок от крови. Боялся генерал, что профессор увидит кровь и поднимет панику.