Их было трое - [86]
Гвардейцы Плиева подошли к Раздельной в три часа 5 апреля. Это был стремительный фланговый маневр конно-механизированной группы войск. Противник не предполагал, что казаки проникнут так глубоко.
Командующий группой немецких войск, сосредоточенных в районе Раздельной, генерал фон Розенштрумф отужинал и спокойно улегся спать. Только что ему доложили о том, что русские войска находятся в двадцати шести километрах от станции, что апрельская распутица непременно заставит их отложить наступление недели на две…
…Отослав кодограмму, Исса Александрович вышел из палатки. Перед ним стояли комдив девятой Тутаринов, моложавый генерал в бурке, командиры танковых соединений, двух стрелковых дивизий и еще несколько офицеров. В темноте помахивали мокрыми мордами лошади, бряцали уздечками, отфыркивались от дождя.
— Все ли сделано для захвата узла связи? — спросил командующий.
— Полчаса назад ушли две группы, — отвечал полковник Пох. — С ними два переводчика. Один из них хорошо знает немецкую аппаратуру связи.
— Добро, — кивнул Плиев. — Важно, чтобы связисты противника не успели передать в высшие штабы о нашей атаке.
Направляясь к виллису, тихо добавил:
— Через 22 минуты — серия зеленых ракет. Я буду находиться в вашем среднем «хозяйстве».
Последние слова относились к генерал-майору Тутаринову. Тот как-то растерянно улыбнулся. С одной стороны ему, видно, льстило присутствие командующего в боевых порядках дивизий, а с другой… Кто знает, как пойдут дела?.. Бывают неудачи, случайности, которых не может предвидеть никто…
Тутаринов решительно шагнул к коню. Он знал: без победы с коня не сойти, можно только упасть на поле битвы…
Командиры разъехались по частям. За несколько минут до атаки начальник политотдела 1-й гвардейской конно-механизированной группы войск полковник Кошелев успел провести кое-какую работу. В передовых подразделениях, сосредоточившихся за узкой полоской леса, Кошелев провел «инструктаж». Заключался он всего в нескольких словах: «Серия зеленых ракет; коммунисты и комсомольцы — вперед!»
Все — от рядового казака до генерала — понимали, что начался один из решающих боев. Кошелев был скуп на громкие слова и произносил их только в самые критические минуты.
Только внезапным стремительным штурмом можно взять Раздельную. Люди и кони утомлены до предела. Казаки держались «на одном самолюбии»…
Свежа еще была память о «свинцовом занавесе». Под Баштанкой погиб командир танкового корпуса КМГ генерал-лейтенант Пушкин. В Березовке застрелился командир артдивизиона капитан Городецкий — не выдержал ада бомбежки.
Виктор Самойлов видел не один десяток брезентовых носилок, пропитанных темно-рыжими пятнами. Нелегка утрата близких товарищей. Тяжело ранен неутомимый, никогда не унывающий Иван Касюдя; увезли в медсанбат младшего лейтенанта Попова, всегда спокойного, безотказного труженика войны. Убита Валя Варивончик, санинструктор. Сколько раненых вынесла с «нейтральной зоны» и перевязала их под огнем тихая, скромная девушка из маленькой белорусской деревни Рудня! Контужен юный воспитанник гвардии Вася Малеев.
Они как будто присутствуют среди казаков, ожидающих сигнала к атаке, среди поисковых групп Самойлова, ползущих по одичалому станционному парку к узлу связи. Да, они еще в строю!
…У входа в парк Самойлов наткнулся на разведывательную группу мотодивизии. Она тоже пробиралась к узлу связи. Почему никто не предупредил? Договорились действовать совместно. Самойлов быстро принял решение — что должна делать группа соседей.
Впереди чуть возвышался над землей купол большого бункера, от него в разные стороны тянулись толстые и тонкие нити кабеля. На бетонном столбике у бункера указатель — «С-18».
— Здесь, — тихо сказал Самойлов лейтенанту Черепанову.
Лейтенант послал маленькую группу для захвата часовых.
В составе группы мотострелков — комсомолец Анатолий Прошунин, добровольно ушедший на фронт. Было ему восемнадцать лет с небольшим.
Подползли к часовым. Один стоял у входа в бункер, другой ходил взад-вперед. Некоторое время бойцы лежали за мокрыми и колючими кустами чубашника. За бункером кто-то безуспешно заводил движок для зарядки аккумуляторов.
«Вот гады!» — думал Анатолий. — «В плохом состоянии содержат технику, а еще немцы! У нас в МТС движок с полоборота заводился…» (он работал слесарем). И тут же сообразил, как только заведется движок, сразу надо ползти к часовому — под треск ничего не услышит. Командир одобрил предложение солдата.
Слишком поздно часовой вздумал оглянуться и сразу же «познакомился» с прикладом карабина старшего сержанта, узбека Абдуллина. Второй часовой попал под «кучу малу»; рот его закляпали обмоткой.
Узел связи захватили бесшумно.
Старший лейтенант Самойлов хорошо усвоил задачу: немедленно выключить коммутатор и радиостанции, тем самым парализовать связь в войсках, обороняющих Раздельную; оставить в рабочем состоянии только телеграфную станцию, связанную с «верхом». — телетайп на прямом проводе со штабом группы армий и Ставкой. Высшее немецкое командование как можно дольше должно оставаться в неведении происходящего в Раздельной. Выиграть хотя бы час времени — большое дело для успешного развития операции. Самойлов приказал дежурному телеграфисту продолжать работу, передавать всякого рода второстепенные телеграммы, написанные открытым текстом, — разумеется, под контролем нашего переводчика. За лишнее слово — расстрел.
Предлагаем третью книгу, написанную Кондратием Биркиным. В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам русского и западноевропейских дворов XVI–XVIII веков — временщиках, фаворитах и фаворитках, во многом определявших политику государств. Эта книга — о значении любви в истории. ЛЮБОВЬ как сила слабых и слабость сильных, ЛЮБОВЬ как источник добра и вдохновения, и любовь, низводившая монархов с престола, лишавшая их человеческого достоинства, ввергавшая в безумие и позор.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.