Их было трое - [84]

С запада летели три стаи средних немецких бомбардировщиков — углом назад. Над ними, как мелкие воробьи, сновали и кружились визгливые «мессершмитты».

Исса Александрович кивнул в их сторону и недовольно сказал комкору:

— Оставались бы здесь пока.

— Да нет, товарищ командующий, я уж поеду. Разрешите?

Плиев снова пожал плечами, кивнул и поднял телефонную трубку. Танасчишин поскакал к Березовке; ее мазаные хаты рисовались маленькими кубиками в двух километрах севернее НП.

…В тесных щелях притихли казаки. Редко перебрасывались словом-другим. Чаще всего фразой, которая отвлекала людей от мыслей об опасности — то о слабеньком, как мох, трофейном табаке, то о непомерной тяжести сабель запорожцев, найденных в каком-то степном кургане… Один Ваня Касюдя говорил по существу вопроса.

— Когда летят наши самолеты, мой тезка (так он называл своего коня) ухом не поведет, смирно стоит, хвостом помахивает только. А как появятся стервятники, он аж задрожит весь и тут же ложится наземь. По звуку знает, кто летит и по какому заданию…

Никто не возражал, потому что многие казаки замечали нечто подобное, наблюдая за поведением коней при налетах авиации.

А Иван продолжал:

— Летит, бывало, дальнобойный снаряд — тезка смирно стоит, подремывает, а если калибром меньше — сразу присядет, чтоб осколком не зацепило. Умственный конь!

— Воздух! Пулеметы к бою! — прозвучал откуда-то резкий голос комэска.

Приспособленные для стрельбы по воздушным целям пулеметы и сохраненные для этих же целей противотанковые ружья высунулись из траншей. Стрельбу обычно начинали в момент пикирования бомбардировщика или бреющего полета штурмовика. Но «юнкерсы» пролетели над полем и спикировали на Березовку. Ходуном заходила земля. Из-за низеньких хат послышалась дробь полуавтоматических зениток мехкорпуса. Но ни один самолет не был сбит. «Юнкерсы» пошли по второму кругу. Они низко пронеслись над эскадроном Мартынова. Несколько противотанковых ружей стрельнули. На борту одного самолета блеснул огонек от бронебойно-зажигательной пули, по-видимому, не причинил вреда бомбардировщику — он продолжал лететь в строю.

Снова взрывы. Березовку окутал черный дым.

С запада наплывали одна за другой густые стаи самолетов. Большая часть из них шла на северо-восток; там вдалеке рвались тяжелые бомбы.

— Кажется, «обрабатывают» наш вчерашний район, — громко говорил начальник разведки Пох.

Бомбежка все нарастала, и трудно стало что-либо услышать.

В прежнем лагере, по всем данным, не могло быть советских войск — там оперировала нависшая с севера группировка противника, стремясь осуществить окружение ушедших в глубокий рейд войск КМГ. Пытаясь пролезть в скважину, гитлеровские генералы по существу окружали самих себя. Они или не понимали этого, или слепо выполняли безрассудный приказ своей Ставки.

Пох еще что-то хотел сказать, но в это время три бомбардировщика появились прямо над головой. Бомбы падали совсем рядом — в районе расположения эскадрона Мартынюка.

Кошелев выглянул за траверс, но взрывная волна сбила с него полковничью папаху. Земляной град сыпался на головы. Пришлось зайти в крытую щель.

Плиев присел у маленького «столика» из ящиков, чуть склонил голову. Вероятно, командующий думал:

«Хотя бы один полк истребителей. Неужели не долетел офицер связи?».

Все: радисты, связные, адъютанты — сидели на корточках, вздрагивая от чудовищных взрывов. А ведь эти люди видали виды. В самой страшной боевой кутерьме они не испытывали этой тихой, смертельной тоски от сознания, что находятся во власти слепой случайности. Самое жуткое — беспомощность… Тут уж никакой героизм не поможет.

Один из наблюдателей пробрался к столику, прокричал:

— Зеленые ракеты!

— Где? — повернулся к нему генерал.

— Впереди!

Исса Александрович рванулся к выходу. За ним — остальные.

Да, боевые группы прикрытия противника, сидящие за грейдером, посылали в воздух одну за другой зеленые ракеты. Пехотинцы давали опознавательный сигнал самолетам, чтобы они не сбросили бомбовый груз на своих.

— Ракетницу! — Плиев строго посмотрел на адъютанта. Но тот понял, принес ракетницу и цинковый ящик с патронами.

Генерал послал вверх зеленую ракету. Потом — вторую. Разыскали еще две ракетницы. Связные побежали передавать приказ: «Всем стрелять зелеными ракетами»…

Телефонисты кричали в телефоны, три маленьких рации ключом передавали штабам корпусов и дивизий.

Прошло не более десяти минут, как над дымящейся степью и над разбитой Березовкой замелькали зеленые светлячки ракет. Самолеты плавно пролетали мимо и, чуть, набрав высоту, уходили вдаль и там бросали бомбы.

Наконец появились первые эскадрильи советских истребителей — «Яков». Завязывались воздушные бои…

Кончился ад.

Исса Александрович устало присел на ящик. Только теперь он подумал: что могло произойти, если бы не послали на «ПО-2» офицер а связи, если бы не врылись заранее глубоко в землю, не разгадали замысла противника, готовящего удар 3-го воздушного флота?.. Лицо командующего горело, он вытирал его большим тонким платком.

Встал, отогнал тяжелые мысли.

— Всех командиров корпусов — ко мне, — резко сказал адъютанту. И Кошелеву: — С наступлением темноты — наше время…