Игры в заботу - [38]

Я пощупал ту часть руки, которая была ближе всего к туловищу, когда ее отрывали от него. Розоватые мышцы, почти полностью вытекшая кровь и белая кость посредине. Пожалуй, потом надо будет отделить кость от всей этой массы, которая уже скоро начнет разлагаться. Думаю, с костью можно сделать больше вещей, чем с мышцами. Я мог бы оставить ее как есть и использовать в качестве сувенира, мог бы вырезать себе чашку или вазу, мог бы смастерить неплохую статуэтку, мог бы сделать что–то еще. А мясо… Собакам его отдать или как? Можно, конечно, оставить небольшую часть, ибо вдруг понадобится, но не думаю.

Хотя мне до сих пор интересно узнать об этой татуировке в виде черепа и змеи. Сходить в библиотеку? Наверное да, но не сегодня. Определенно, не сегодня.

Спрятав все хорошенько, я лег в кровать, так и не дождавшись Джека. Поди, гуляет где…

— Тили–тили–бом.

Ты слышишь, кто–то рядом?

Притаился за углом,

И пронзает взглядом.

Я не слышу, как кто–то продолжает петь эту мрачную песню, меня забрал Морфей в свое царство. Я не вижу, как кто–то злобно ухмыляется. Я уже не чувствую, как кто–то успокаивающее гладит меня по голове.

— Ты все же принял безумие в себя, Гарри? Теперь готовься к боли. Она будет потому, что ты нарушил обет. Но это было со всеми нами, Гарри. Ты вытерпишь, я верю.

Белые, как снег волосы падали на подушку водопадом. Красные, как кровь глаза смотрели на меня с сочувствием.

Но я не видел. Я не знал того, что меня ждет.

Часть 31

Я открыл глаза в очередном странном месте. Меня опять похитили, или я уже стал лунатиком? Сколько можно…

Хотя сейчас я не был привязан ни к чему.

Вокруг меня не было ни ужасающей атмосферы, ни тем более кучи ножей, как в случае с Квирреллом. Тут только черные стены, красный диван, на котором я сидел, рояль и магнитофон, играющий ненавязчивую мелодию. Вроде бы, джаз.

— Я ждал, — окликнул уже знакомый голос, а я обернулся. На полу сидел человек, очень похожий на меня.

Действительно. То же лицо, тот же шрам, вот только ни глаза, ни одежда моими не были.

Очи этого мальчика были янтарно–зелеными, как у кошки. Они пугали, манили, завораживали.

— Молчишь? — ухмыльнулся мой новый знакомый и встал с пола. — Я понимаю. Мы, кажется, впервые встретились.

— Кто ты? — выдавил я из себя.

— Я? — парень подошел и сел на диван рядом со мной. — Я Гарри. Гарри Поттер.

— Нет! — ничего не понимаю. — Я ведь… Я ведь Гарри Поттер!

Мальчик только смотрит на меня как–то понимающе, а потом обнимает.

— И ты, и я. Мы вместе и только вместе и есть Гарри Поттер, — говорит мое второе я.

— Ничего не могу понять…

— Я объясню, но это будет долго, потерпишь? — мальчик хитро сверкнул глазами, а я кивнул, проклиная свое любопытство.

— Слушай сюда, — мой новый знакомый встал и, посмеиваясь, потопал к роялю. — Я убил на эту песню кучу времени, так что возражений не потерплю.

— Ага, — кивнул я, вспоминая свои вокальные данные. Если этот парень — действительно я, то мне лучше закрыть уши, ибо пою я ужасно.

Хотя все вышло несколько иначе.

Поправив свой фиолетовый смокинг, мой двойник положил тонкие пальцы на клавиши, глубоко вздохнув.

И в ту же секунду я услышал безумную мелодию без особого ритма, полную ненависти и безысходности. Но пугало меня больше всего не это. Меня ужасало то, что, несмотря на безумный и отчаянный характер, эта песня все же была быстрой.

Мальчик пугающе улыбнулся, обнажая клыки.

— В уютном маленьком домишке семья жила!

Зеленоглазого мальчишку жена там родила!

Отец был зол, ведь в этой семье нет зеленых глаз!

И он решил убить мальчишку, пока еще есть шанс!

Это уже не было похоже на музыку. Это было злобное и грубое стучание по клавишам. Но песня на этом не заканчивалась.

— Но вдруг внезапно стало слышно дверной звонок!

Жена поняла, что не надолго, но будет жив сынок!

И побежала в спальню, закрыв за собой дверь!

Заколдовать быстрее сына, иль не избежать потерь!

Ритм окончательно сбился, крышка рояля дрожала от напора, но мое второе я даже не сделало паузы. Он продолжал, стараясь разрушить все мое представление о самом себе.

— Тогда она собрала силы и палочку взяла!

С расчески мужа волосок к той палке поднесла!

Сказав магическое слово, сотворила, что желала!

И, гены изменив в мальчишке, она не переживала!

Чем дольше продолжалась эта песня, тем более удивленным, а скорее ошарашенным я становился.

— Ну, а потом все по канону, припер Волан–де–морт!

И горе–маму и отца он грохнул без забот!

Но вот сынулю, то бишь нас, он как–то пощадил!

Оставил шрам, потом ушел и больше не приходил!

Я слушал, затаив дыхание. Жутко, но интересно. Вот только рояль скоро сломается от такого грубого обращения. В этой песне есть рифма, но ритма нет, как и более–менее нормальных нот.

— А Дамблдор, не зная ничего, оставил мальца у дверей.

Где обитает кучка злых маглов–зверей!

Волшебный мир легенды о Гарри создавать не устает!

Мое второе я наконец сделало паузу, замахнувшись руками над клавишами. А после сильно ударив по ним.

— Не зная то, что в одном теле два мальчика живет!

Я не мог вымолвить даже слова, когда эта песня, если это можно было так называть, закончилась. А мой двойник резко встал, заставляя меня вжаться в спину дивана.