Игры на раздевание - [66]

— Знаешь, — говорю докуривающей сигарету бывшей подруге, — я только одного понять не могу: неужели мои взгляды в адрес чужого парня стоили всей этой грязной игры, боли, которую он мне причинил, выходя из отеля с женщиной, к которой я всю жизнь его ревновала?

Некоторое время Адити смотрит на меня в упор, затем начинает хохотать. Долго и неадекватно. Люди в кафе оборачиваются на нас, но ей, похоже, наплевать. Успокоившись, она легко и непринуждённо уничтожает во мне остатки достоинства:

— Ты так и не поняла? Мальчишка тут ни при чём! Всё дело в тебе! Чтобы разбудить тебя, твой муж купил тебе любовника, Виктория! Ты уникум! Тебе достался не просто один из самых обеспеченных мужиков, но ещё и самый щедрый! А я говорила, не разводись с ним!

Глава 43. Ансель: любовь

Март 2019

Lisa May — Another Love (Cover)

Любовь не всегда гордо шествует или легко влетает в твою дверь. Иногда она тихо скребётся, как в моём случае, и ты подходишь к окну, видишь её:

— Кто? Любовь? Рад встрече, но прости, сегодня я занят — зайди в другой раз.

— Когда? — робко вопрошает она.

— Может, через год? Два?

И она, с грустью глядя в глаза, разворачивается и уходит, оставив в груди щемящее о себе напоминание.

Уходит, чтобы вернуться через годы и постучать в дверь тяжёлым мужским кулаком.

— Опять ты, Любовь? А зачем привела с собой этого щегла в дизайнерских ботинках?

Она безразлично пожимает плечами, пока её спутник выносит вместе с петлями мою дверь.

— Ты ненормальный, — говорю ему.

— Это не предмет для обсуждения. Просто назови цену.

— Цену счастья?

— У всего есть своя цена.

— Самое распространённое заблуждение в твоём мире.

Он трёт запястье, и мне в глаза бросается блеск его часов, соседствующий с потёртыми кожаными ремнями.

— Не хочешь думать, я сделаю это за тебя: сколько лет ты рисуешь?

— Пишу картины. Какое отношение имеет моя история к вопросу?

— Боюсь, что самое прямое. «Пишешь» ты вот уже семь лет, а толку ноль — ни славы, ни денег, ни даже экспозиции.

Режет больно, но я улыбаюсь ему в ответ.

— В тебе есть потенциал — назовём его талантом, но нет вектора движения.

Помолчав, он добавляет:

— Я знаю людей, которые умеют создавать бренд на пустом месте — Тиффани Соппер, например. Слышал о ней?

Ещё бы не слышать: на её счёту самые громкие имена, самые успешные выставки, проекты.

— Подумай, что может получиться, если умножить твои способности на её возможности. Услуги Тиффани недёшевы, а тебе потребуется серьёзный проект, но уже через год твоё имя будет знать весь Ванкувер, а за ним и Нью-Йорк.

— Что если она влюбится в меня?

Я жду самоуверенного смеха в лицо, но у него и на это уже есть ответ:

— Значит, сделай так, чтобы не влюбилась. Просто дай ей немного радости. Сделай счастливой.

А вот теперь уже я хочу ржать, и притом, в голос: кажется, моя первоначальная версия об извращённых играх пресытившихся людей разбилась вдребезги о тривиальную импотенцию:

— Что, сам не в состоянии? — мне тяжело скрыть свою иронию и презрение, хотя чего только не случается на свете — может, его половые функции пострадали по причине какой-нибудь коварной болезни и теперь невосстановимы?

— Допустим, — соглашается, не проявив при этом ни единой эмоции, даже глазом не моргнув.

Тут одно из двух, думаю: либо у него с потенцией полный порядок, и он всё-таки ищет извращённых развлечений, либо настолько самодостаточен во всех прочих областях своей жизни, что неработающий член не способен сбить его с ног. А вот это уже достойно уважения.

Он составлял свой план на ходу:

— Викки нужны уроки рисования — очередная попытка её психотерапевта, но нам это на руку. Неподалёку от места её работы есть студия. Я позабочусь о том, чтобы они начали искать преподавателя живописи.

— Но, я никогда не…

— Рисовать можешь? Значит, разберёшься, как учить этому других.

Моё лицо, очевидно, слишком откровенно выражает недоверие:

— Ну, я не знаю… посмотри видео в YouTube. Это не сложнее прыжков с парашютом, — добавляет, зацепившись взглядом за одну из фотографий на моей стене.

Но его женщина, оказавшись почти в ловушке, не реагировала на приманку.

— Она не заинтересована, — объясняю ему ситуацию пару недель спустя.

— Она вообще мало в чём заинтересована, — отвечает. — Для этого ты мне и нужен — заинтересуй! Продерись, пробейся, развей туман!

— Нет никакого тумана, она меня видит, но не допускает мысли.

Он молча кивает, долго смотрит сквозь оконное стекло вдаль, потом задумчиво говорит:

— Значит, нужно, чтобы допустила.

Я не знаю, что он сделал. Но вскоре взгляд её изменился, стал… ожидающим. И я сбавил обороты, притормозил, давая семени прорости, пустить корни. Чем меньше я проявлял активности, тем живее выглядела она, и уже очень скоро мне оставалось только протянуть руку и сорвать распустившийся бутон.

А хозяин сада, тем временем, уже подготовил для своего цветка подходящую вазу — пентхаус в высотке на набережной даунтауна с видом на Коал Харбор. Всё, что требовалось от меня — заставить этот цветок благоухать.

И мне это почти удалось.

Пока я снова не облажался — дерьмо прорвало плотину и затопило мой разум. Я позвонил ему и сказал, что она сбежала.