Игры на раздевание - [65]

— Далее ему пришла эта идея. Дикая, честное слово. Мы с Дженной пытались его вразумить, но он раздавил нас доводами.

— Мы с Дженной?

— Это был вынужденный альянс, и она, ты меня прости, нормальная оказалась. В какой-то момент мне даже стало стыдно, что мы с тобой так, не выбирая слов, годами мыли ей кости.

— Нормальная оказалась… — машинально повторяю.

— Да, совершенно нормальная. Добрая она и …

— И?

— И она очень переживает о Кае и делает не всё, что он скажет, а только то, что считает для него лучшим.

Похоже, все вокруг друг о друге заботятся, и только я одна погрязла в эгоизме, заблуждениях, зациклилась на себе.

— Я знаю о том, что ты подкатывала к Каю, — вспоминаю, что мир не так и безупречен.

— Откуда?

— Случайно мимо проходила, услышала. Представляешь, — усмехаюсь, но смешок выходит каким-то нервным, — надо же было мне в такой ответственный момент впервые за вечер захотеть в туалет!

Лицо лучшей за всю жизнь подруги не белеет, не синеет и даже не зеленеет. Она только спрашивает:

— Почему не сказала?

— А зачем? Он ведь тебя отшил, так что, какие проблемы? Помнишь, кстати, что он сказал?

— Напомни.

— Что ты красивая девочка, но не в его вкусе.

— Хорошая у тебя память, Вик, но не отличная. Он сказал: ты красивая девушка, Адити, но Викки идеальная. И добавил: «для меня». А потом ещё спросил, случалось ли мне по-настоящему влюбляться, и заявил, что это «окрыляет».

— Однажды… так давно, что теперь и не верится, молодой парень по имени Кай уверял всех вокруг, что предательство прощать нельзя. Невероятно…

Я смотрю на мокрое стекло кафе, отражение городских огней в каплях и вижу… ничего не вижу, кроме боли и безнадёжности.

— Он был прав, — заключаю, старясь не раздражаться тем, как методично Адити щёлкает зажигалкой. — Наивно было надеяться, что однажды предавшая подруга не предаст повторно. А теперь всё это не важно.

— Важно, и ещё как важно, потому что никто тебя не предавал. Особенно, подчёркиваю, это касается твоего мужа.

— Он сказал, что это я должна была смотреть за ней! — взрываюсь, чувствуя, что в глазах жжёт.

— А что он должен был сказать?! — восклицает Адити. — «Да, Викки, это моя вина, что ты оставила дочь без присмотра»? Он же тоже просто человек, Вик! И он так же, как и ты, потерял ребёнка, так же, как и ты прошёл все стадии принятия. Прошёл, живёт дальше и тебя держит, только ты у нас намертво застряла где-то в жалости к самой себе!

Правда хлещет, обжигает, но я молчу и принимаю.

— Господи, Вик! Да когда же до тебя дойдёт, что мир вовсе не обязан вращаться вокруг тебя? И, тем не менее, Кай все последние годы делал именно это — крутил его вокруг оси своей несравненной Викки!

Наконец, она закуривает — даже мне становится легче, и я запахиваю ветровку плотнее — сегодня на террасе слишком холодно. Затянувшись сигаретой, единственная за всю мою жизнь подруга, продолжает свою беспрецедентно откровенную тираду:

— Обычно сильные люди находят сильных, слабые паруются со слабыми. Вы с Каем как лебедь и бенгальский тигр — несовпадение, понимаешь?

— В природе случаются исключения.

— Только не такие. Чем занимается твой муж?

— Разрабатывает компьютерные игры.

— Давно уже нет. Все последние годы он занят развитием и исследованием искусственного интеллекта. Именно твой муж, а не кто-то другой, достиг в этой отрасли наибольших достижений. Результаты его работы обсуждаются на конференциях и в научных журналах. Он давным-давно уже не просто бизнесмен, а одержимый идеей учёный, уважаемый и ценимый другими. А теперь скажи мне, как давно ты интересовалась смыслом и образом жизни мужчины, столько лет делящего с тобой кров и постель? Когда в последний раз спросила его, чем он увлечён? Над чем работает? Чем живёт?

Её пальцы нервно стряхивают пепел прямо на пол:‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я советую тебе подойти к зеркалу, заглянуть в свои глаза и искренне ответить на простой вопрос: как много ты ему даёшь и как много безвозвратно забираешь? Ты как бездонная воронка засасываешь его время, силы, отравляешь жизнь, лишая не просто радости, а даже возможности её испытывать. Он не живёт рядом с тобой, ты понимаешь это или нет? Он и дышит-то только по той причине, что нужен работе и друзьям, но только не самому близкому человеку — не собственной жене! Все устали спрашивать у него самого и друг у друга, какого чёрта он не разведётся с тобой. Ты словно многотонный булыжник тянешь его на дно к неминуемой гибели, и он знает об этом, однако всё равно добровольно не соглашается скинуть ярмо.

Я не способна выдержать ни такой натиск правды, ни потерю единственного оставшегося в моей жизни живого человека. Встаю и собираюсь выходить из кафе, не желая ничего и никого больше.

Мне приходит в голову мысль, что очень долгое, но слабо осознаваемое мною время я жила как желе, не понимая, что день сегодняшний запланирован только на сегодня, и он никогда не повторится, не даст шанса прожить себя заново — на этот раз осмысленно, ощущая ценность каждой его минуты.

Я словно подняла голову, очнулась, вначале только приоткрыла свои глаза и почти сразу же распахнула их настежь, внезапно постигнув глупость и фатальность своей основной ошибки: главная жизнь, за которую я несу ответственность — моя собственная.