Игры на раздевание - [46]

— На твоём месте я бы не осмелилась даже нос свой показывать здесь!

Глава 30. You still cry sometimes

Призываю максимум самообладания и для пущего раздражающего эффекта самоуверенно задираю брови:

— Не приди я сегодня, ты бы год обзванивала родню и знакомых, жалуясь на бессердечность невестки. Так что, я здесь фактически для тебя, а ты опять недовольна.

Мне кажется, её глаза сейчас лопнут:

— Змея! Какая же ты змея! Господи… бедный, несчастный мой ребёнок, — на её глаза наворачиваются неподдельные слёзы, и совесть тут же вонзает в моё сердце свои когти.

Я ненавижу эту женщину, более того, я презираю её как личность. И если раньше в моей голове не укладывалось, как так вышло, что именно она дала жизнь моему любимому мужу, умудрилась воспитать в нём мужчину, вырастить столь редкое нынче качество как умение заботиться, быть прекрасным мужем и отцом, то теперь, после его измены, всё встало на свои места. Он предал, и уже не в первый раз.

Месть свекрови была безжалостна и ударила в самое яблочко:

— Дженна, детка! — вопит едва ли не на весь коридор, как только та появляется на горизонте. — Не оставляй его, молю тебя! Ты ему сейчас очень нужна, так нужна! Твои руки исцелят его! Только правильная женщина обладает такой силой!

Дженна поднимает на меня глаза, и в них шок.

— Но… — смотрит в упор и ждёт, что я отвечу. А я не могу разжать рта: «правильная женщина» парализовала мозг. Да, вся беда в том, что я неправильная. С самого начала нашего брака… да что уж мелочиться — с момента нашего знакомства я занимала чужое место. И вообще, не стоило мне рождаться.

— У него есть законная жена! — грудной нервный бас Лейфа оглушает наш серпентарий.

— Уж лучше бы её не было… — едва слышно произносит не сдающаяся мать.

— Думай, что говоришь, Камилла! Твой сын любит её!

— Это не любовь. Это болезнь. Он болен! Мой ребёнок болен! Она как рак жрёт его, и не успокоится, пока не сожрёт до конца!

Я обнимаю себя руками — интуитивно стремлюсь зажать рану, чтобы так сильно не кровоточила. Вся соль в том, что ненависть свекрови не беспочвенна — так и есть, я отравляю Каю жизнь.

— Я попросила у него развод — он отказал, — неожиданно для всех и для себя самой выдаю откровения. — У меня к нему нет ни ожиданий, ни претензий, ни тем более требований. Так что ты совершенно напрасно так омрачаешь свою карму, желая мне смерти, Камилла. В твоём возрасте о ней уже стоит беспокоиться.

— Ты попросила у него развод?! Так я и думал… — Лейф накрывает лицо рукой, издавая протяжный стон. — Я знал: он не мог вот так слететь с катушек без веской причины!

Через время в полнейшей тишине серпентария добавляет:

— И такой причиной могла быть только ты, Викки!

В этот момент в коридоре появляется новая фигура в зелёном костюме и Дженна совершает рывок в её направлении, но в ответ получает:

— Миссис Керрфут, простите, но мне нужно идти — другие пациенты ждут, есть и более сложные случаи. А вашего мужа прооперируют — тогда и поговорим о прогнозах! Настройтесь на позитивный исход, не переживайте!

Ничего себе так фраза, да? Самая нормальная при таких вот обстоятельствах, а главное, обнадёживающая. Одно плохо: сказана не мне.

А вообще-то доктор права: с кем спит мужчина, тот и жена. Кто дежурит у его постели — тот и заботливая голубка. Кто выедает дежурному врачу плешь тупыми повторяющимися вопросами, продиктованными страхом и немой просьбой утешить, внушить надежду на выздоровление и полную реабилитацию или что там ещё — тот и верная спутница жизни.

Дженна разворачивается ко мне, и на ней словно лица нет:

— Прости, — шепчет. — Они меня не пускали, ну и… я сказала, что жена… не проверяет же никто. Ему нужен был кто-то рядом, а тебя не было. Ты представь, он один и без сознания, переломанный весь… — её красные глаза вновь наполняются слезами, физиономия кривится в почти истерике.

— Правильно ты всё сделала, Дженни! — предлагает свой вариант свекровь, чем вызывает у Лейфа очередной приступ негодования.

— Всё нормально, — отвечаю главной в своей жизни проблеме.

Спустя ещё пару часов нам сообщают, что операция прошла хорошо, а ещё через час Кая возвращают в бокс, обнадёжив, что скоро он должен прийти в себя. И мы ждём всем составом: я, Дженна, Камилла Керрфут, Лейф и совсем недавно присоединившаяся к нам Адити.

Её кофе возрождает во мне жизнь, а может, это просто её присутствие?

— Зачем ты сказала мне по телефону, что он умирает? — спрашиваю её.

— Ничего подобного я не говорила! — вскидывает брови.

— Ты сказала «успеешь» — такое говорят об умирающих людях!

Адити нервно дёргает плечами:

— Именно умирающим он и выглядел, когда мы с Лейфом сюда прибыли!

— И вас впустили?

— Конечно, Камилла об этом позаботилась.

— Ясно, — говорю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кай действительно вскоре приходит в себя. Понимаю я это по ажиотажу вокруг его постели: тут и медики, и все присутствующие родственники.

Я не знаю даже, хочет ли он меня видеть после всего, думаю уйти — главное, что очнулся и будет в порядке, однако за стеной женских эмоций вдруг слышу тихое, хриплое, но уверенное: