Игры ангелов - [21]

– Я бы очень хотела попробовать, но при условии, что ты пойдешь со мной.

– А чем ты мне компенсируешь потраченное время? Меня устроило бы что-то, что подойдет к бутылке вина у тебя в холодильнике.

– У меня в воскресенье выходной. Меню я продумаю.

Он съел ложку десерта и сказал:

– Как же я раньше-то жил без этого? Я поговорю с доком.

– Ну, как все прошло? – Линда-Гейл поставила на стойку стопку чистых тарелок и тихонько толкнула Рис локтем в бок.

– Что прошло?

– Вчерашнее свидание с Броуди.

– Я просто угостила его ужином.

– Просто угостила ужином? – Линда-Гейл закатила глаза. – Ты купила свечи. И льняные салфетки. И дорогое вино.

Рис не знала, плакать ей или смеяться.

– Неужели в этом городе вообще нет секретов?

– Для меня – нет, – сказала Линда. – Может, сходим после работы выпить пива?

– А знаешь что, давай! – улыбнулась Рис.

В баре Клэнси еда была вполне сносная, особенно под пиво. Но для Рис куда важнее было то, что она решилась на еще один шаг. Она отправилась в бар с приятельницей.

По бостонским меркам бар был довольно странный. На стенах – головы оленей, медведей, лосей. Полы перед невысокой сценой потертые, табуретки старые. А витрина за барной стойкой ломилась от бутылок с виски.

– Я вовсе не подпаиваю тебя, чтобы вызвать на откровенность, – сказала Линда-Гейл. – Но мне интересно, насколько страстен Броуди.

«Что ж, – подумала Рис, – если уж я решила завести подружку, то должна держать себя соответственно».

– Он очень страстный, – сказала она, наклонившись к Линде-Гейл поближе.

– Так я и знала! – воскликнула та и стукнула кулачком по столу. – По нему сразу видно. Глаза, губы. Губы особенно.

– Что да, то да. Признаться честно, я думаю об остальном.

– У тебя потрясающая выдержка, – восхитилась Линда-Гейл. – Это наследственное?

– Это следствие моих страхов. Ты же знаешь мою историю. Линда-Гейл отхлебнула пива.

– Я лучше промолчу. Тут Хуанита начала чесать языком на эту тему, и Джоани устроила нам всем такую выволочку! Но раз ты сама об этом заговорила...

– Да ладно. Просто я не очень люблю это обсуждать.

– Понимаю. – Линда-Гейл накрыла руку Рис своей ладонью. – Значит, будем говорить о мужчинах, еде и тряпках. И еще, откровенность за откровенность: я собираюсь выйти замуж за Ло.

– Боже мой! Вот это да! А я и не подозревала.

– Он пока что тоже не подозревает. Думаю, мне удастся со временем довести его до нужной кондиции.

– Так, значит, ты в него влюблена?

– Я люблю его всю жизнь. Точнее, с шестнадцати лет. Он тоже меня любит, но по привычке бежит в противоположную сторону. Пусть побегает, пока ума не наберется.

– Да, Линда-Гейл, ты настоящий стратег.

– Мы с Ло в шестнадцать лет были вместе, но тогда мы еще не были к этому готовы. Что взять с шестнадцатилетних?

– А теперь ты созрела.

– Ну да. Дело за ним. Если тебе интересно, сообщаю: Броуди ни с кем из Энджелз-Фист не встречался. Поговаривали, что у него в Джексоне какая-то адвокатша, но с местными он романов не крутил.

– Что ж, полезная информация. Я сама еще не поняла, что у нас с ним. Но искра пробежала.

– Искра – это уже неплохо.

Рис, перебирая пальцами прядь волос, спросила:

– Линда-Гейл, а где ты стрижешься?

– Просто так или когда хочу выпендриться?

– Я подумываю выпендриться.

– Я знаю подходящее место. Надо только уговорить Джоани дать нам выходной в один день.

И тут один из местных ковбоев вышел на сцену, взял микрофон и стал напевать под фонограмму.

– Это Рубен Гейтс, он работает на ранчо вместе с Ло. Гейтс, обладатель вполне приятного баритона, закончил петь под бурные аплодисменты, и его место занял следующий, исполнивший какую-то душещипательную балладу. За ним вышла блондинка без слуха и голоса.

Рис шла домой по тихим, пустынным улицам и чувствовала себя почти в полной безопасности. Такого с ней давно не бывало.

А открыв дверь квартиры, почувствовала себя почти как дома.

Она заперла дверь, подставила стул и пошла набирать ванну.

И, войдя в ванную комнату, остолбенела. На полочке у раковины не было никаких ее туалетных принадлежностей. Она крепко зажмурилась, но, когда снова открыла глаза, оказалось, что полка по-прежнему пуста. Она открыла шкафчик. Он тоже был пуст.

Она в отчаянии метнулась в комнату. Кровать была аккуратно заправлена. На плите стоял сверкающий чайник. Но у кровати лежала ее дорожная сумка.

Она на ватных ногах подошла к ней и, открыв ее, сдавленно вскрикнула: внутри лежали все ее вещи. Все было собрано и готово к отъезду. Кто же мог такое сделать?

Она присела на кровать. И вынуждена была признать, что никто, кроме нее, этого сделать не мог. Значит, она сделала это сама. По-видимому, она еще не оправилась от перенесенной травмы. И чутье подсказывало ей, что нужно уезжать. Только почему она ничего не помнит?

Она закрыла лицо руками. С ней и раньше случалось такое, когда она утрачивала ощущение времени, не могла вспомнить, когда что делала. Но с тех пор прошло несколько месяцев. А может, стоит взять сумку, закинуть ее в машину и уехать куда глаза глядят? Куда угодно.

Но это «куда угодно» станет всего лишь очередным местом, где она опять будет никем. А здесь она потихоньку начала становиться собой.