Игры ангелов - [22]

Она, оказывается, сложила в сумку все: одежду, обувь, зубную щетку.

6

Док Уоллес подал чай, кофе и печенье. Расположились они в гостиной, среди семейных фотографий в рамках. Рис наслаждалась уютом. Бабушке здесь наверняка бы понравилось. Док протянул ей чашку чая, а сам взял блокнот и карандаш.

– Должен признаться, я немного волнуюсь. Постарайтесь сначала вспомнить, какой у нее овал лица. Сможете?

– Думаю, смогу.

– Прикройте глаза, представьте себе ее. Она закрыла глаза и увидела ту женщину.

– У нее лицо действительно овальное. Но овал удлиненный, вытянутый. У нее были длинные волосы и кепка почти на глазах, но мне показалось, что лицо длинное и узкое.

– А нос какой?

– Нос? По-моему, тоже длинный и узкий. Но не очень выступающий. Я обратила внимание на ее рот. Жесткая линия.

– Тонкие губы? – спокойно, почти ласково спросил док.

– Не знаю, может быть... Подвижный рот. Она либо кричала, либо презрительно усмехалась. Волосы чуть ниже плеч, густые, вьющиеся. Когда он ее ударил, очки слетели. Мне показалось, что у нее большие глаза. И много косметики на лице, – вдруг добавила Рис. – На губах – алая помада.

– А сколько примерно ей было лет?

– Наверное, под сорок. Плюс-минус десять лет.

– Похоже?

Рис склонилась над блокнотом. Оказалось, он очень даже неплохо рисует. Куда лучше, чем она предполагала.

– Так, так... – пробормотала она. – Подбородок чуть поострее. И глаза не такие круглые. А брови тонкие, дугой.

– Подыши, – посоветовал сидевший рядом с ней Броуди.

– Что?

– Подыши.

– Ой, да. – Она вдохнула полной грудью и тут вдруг поняла, что сердце у нее колотится, а руки дрожат.

– Что ж, попробуем подработать, – сказал док. – Рис, возьмите печенье, пока Броуди все не сжевал.

Она стала пить чай с печеньем, а док подправил на портрете рот, глаза, брови.

– Вот оно! – сказала Рис. – Очень похоже.

– Она не из Фиста. Не похожа ни на одну из местных, во всяком случае, я такого лица не встречал.

– Но если она здесь проезжала, может, кто ее запомнил, – предположил Броуди.

– Рик может разослать этот рисунок по факсу полицейским и в службу охраны парка. Мне она не знакома. Я лечил почти всех местных жителей, а также туристов.

– Мы, возможно, так и не узнаем, кто она, – сказала Рис.

– Не устаю восхищаться твоим оптимизмом, Худышка. – Броуди закинул в рот очередное печенье. – Может, попробуешь описать доку мужчину?

– Я его не разглядела. Разве что профиль мелькнул. В основном видела его со спины. Он был в перчатках. Кепка, темные очки, куртка.

– А волосы какие? – спросил док.

– Под кепкой их было не видно.

Док водил карандашом по бумаге.

– Какого он был телосложения?

– Крупный. Точно выше и крепче, чем она.

Док показал набросок. Мужчина на рисунке стоял к ней спиной, виден был только размытый профиль.

– Аноним, – вздохнула она. – Впрочем, мне он не показался молодым. У него была пластика зрелого мужчины.

– Я сделаю копии, одну повешу у себя в кабинете. Ко мне почти все заходят. И несколько штук отнесу шерифу.

– Спасибо. Большое спасибо. – Рис встала. – Мне пора на работу.

– Да, это похоже на игру в детективов. Любопытное занятие. – Док проводил Рис и Броуди до двери.

Броуди направился к машине.

– Я хочу пройтись, – сказала ему Рис. – Мне нужно подышать воздухом, и время до начала смены есть.

– Отлично. Я пройдусь с тобой, а ты угостишь меня ланчем.

– Тебе же тогда придется возвращаться за машиной.

– Вот и отлично. Растрясу то, что съем. Сэндвичи с жареной курицей ты делаешь?

– Делать умею. Но в сегодняшнем меню их нет.

– Плачу вдвойне. Хочу сэндвич с курицей, на ржаном хлебе, с луком. Ну как, тебе получше?

– Вроде да. Док умеет успокоить. – Она засунула руки в карманы. – Хочу завтра приехать к тебе, накормить тебя ужином и остаться на ночь.

– «Остаться на ночь» – это эвфемизм?

– Ничего обещать не могу, но надеюсь, что да.

– Договорились. – Он открыл дверь кафе. – Я постираю простыни.

Броуди так увлекся работой, что просидел шесть часов не разгибаясь.

Вынырнув из-под проливного дождя, настигшего его героев, он почувствовал острое желание покурить. Он уже года три не курил, но после плодотворной работы хотелось затянуться.

Может, сэндвич сделать? Подумав про еду, он вспомнил, что через несколько часов должна приехать Рис. И тут же вспомнил про простыни в стиральной машине.

– Тьфу ты! – Он выскочил из-за стола, помчался вниз. И, отправив простыни в сушку, заглянул на кухню.

В раковине лежала грязная посуда. На столе валялись местная газета и «Чикаго трибюн» – от старых привычек не избавишься, а еще стопка писем, блокноты, ручки.

Он вымыл посуду, принялся наводить порядок на столе. И вдруг подумал, что никогда ни с кем здесь не ужинал. Максимум – пил пиво с сухариками, если к нему заглядывали док, Мак или Рик. Пару раз он приглашал приятелей на покер. Пиво, чипсы, сигары. Были вино и яичница в два часа ночи – с восхитительной Гвен из Лос-Анджелеса, которая приехала покататься на лыжах и оказалась в ту незабываемую ночь у него в постели.

Надо бы прибраться в спальне... Он потер рукой щеку. И побриться надо бы. Наверное, ей захочется посидеть при свечах, так что надо бы и свечи поискать...