«Играю словом…» - [4]

Идём домой. В деревне говорят:

Ко мне сестра приехала с подругой.

Пусть. Будет чай вечерний, разговоры

И карты за обеденным столом.

Улыбки, анекдоты, смех и споры

Помолодят сегодня старый дом.

На земле я родился Тверской

Провожая на гибельный бой,

Прошептала отцу моя мать:

На земле мы родились Тверской —

И в землице Тверской нам лежать.

Помни, милый, единственный мой —

Это чёрное время пройдёт.

На земле ты родился Тверской

И тебя она любит и ждёт.

Возле Ржева в землице сырой

Оборону держали отцы.

И вставала землица стеной,

Зарывались в окопы бойцы.

С неба сыпался огненный шквал

И отца моего подкосил.

Грудью встретив осколок, упал,

Простонав: — мать — землица, спаси!

С белым шрамом под левым соском

Он дошёл до земли до чужой.

Под Тильзитом, пройдя марш броском,

Вновь снаряд встретил правой ногой.

В госпитальном вагоне, в бреду,

Обнажением нервов, больной,

Слышал, как батальоны идут

И ложатся в землице чужой.

И стонали в землице чужой

Души павших, взывая к живым:

Как нам быть без землицы родной,

Как вернуться к могилам родным?

Не окончится эта война,

Пока будем в землице чужой.

Привезите, родимые, нам

Хоть по горсти землицы родной.

Возвратившись с Победой домой,

Свои раны отец залечил.

На земле я родился Тверской

И с отцом всю её изучил.

Много лет, позабыв про покой,

Ярче делая жизнь для людей,

На земле я тружусь, на Тверской,

Создавая энергию в ней.

В День Победы, душой отдыхать,

На тенистый погост я иду.

Здесь лежат и отец мой, и мать

И в землице Тверской меня ждут.

Пролетит много вёсен и лет,

Но огнём невечерней зари,

Несказанный, немеркнущий свет

Над землёю Тверскою горит.

«Не приеду к тебе на машине…»

Не приеду к тебе на машине,

Не одену костюм дорогой.

Никогда я не был мещанином,

И, наверно, не стану ханжой.

Прихожу всегда полуголодный,

И оборванный, словно босяк.

Молодой, и с душою, свободной

От житейских больших передряг.

Прихожу среди жаркого лета,

По весне, или в зимней тиши,

У тебя оставляя столетья

Своей юной, бессмертной души.

Я любовь свою, капля за каплей,

Из груди своей медленно лью.

И, на строки её разбивая,

Свои песни тебе я пою.

И спасибо, за то, что не гонишь,

Что даёшь мне душой отдыхать,

Уходя от тебя ночью поздней

Я порой забываю сказать.

Грибная охота (акростих)

Никогда не ходил в октябре за грибами…

И, какие там, к чёрту, грибы в октябре!

Костыльком самодельным листву разгребая,

Озираюсь кругом. Вся трава в серебре.

Голы ветви деревьев, с ледком на коре.

День субботний, а, значит, ждёт водка и баня!

А, как сяду за стол я, с подругой своей —

На закуску грибков очень хочется ей.

Еле движется воздух. Огнём обжигая,

Холодит, попадая на руки роса.

Осторожно кусты впереди раздвигая,

Добираюсь до места в заветных лесах,

И молю об одном: — не попасть бы впросак,

Ломанувшись вглубь леса, до самого края.

В этом ельнике частом, где лапы густы,

Осторожные рыжики прячут хвосты.

Каркнет ворон, морозную высь рассекая,

Торопливым крылом, чёрно-синим пером —

Я в удачу поверю, примета такая —

Будет полной корзина, удачным залом;

Развернётся делянка осенним столом.

Едким, рыжим, густым молоком истекая,

Закружат хороводом в лесном колдовстве

Аккуратные шляпки в пожухлой траве.

Где такое увидишь, в каком сновиденьи?

Рдяно-красные кисти рябин и калин,

И, последние враз отгоняя сомненья,

Бархатистые шляпки на донце корзин.

А, на круглой полянке, над листьев кипеньем,

Мухомор, как тарелка пришельцев парит,

И дождём золотым паутина горит.

Другу

Что в имени тебе моём?

Оно мелькнёт, как звук пустой.

Так никогда и не поймём

Мы этой истины простой.

Что в звании тебе моём?

В ничтожном блеске мишуры,

Мы не узнаем, вечность в нём,

Или случайный плод игры?

Что в сущности тебе моей?

Раскроет что её сполна?

Рёв медных труб? Молва людей?

Или за гробом тишина?

Но, что во мне откроешь вдруг —

Твоим останется навек.

Увидишь: — спутник, или друг,

Или случайный человек…

25 июля 2002 года

Ещё не прерванным полётом

Тот голос хриплый пролетал.

Никто ещё не ведал, кто там

В Таганке сцену потрясал.

Страну трясли другие ритмы

И комсомольских строек дни,

Сибиряки, не сибариты,

В Назарове зажгли огни.

Страна росла, цвела, мужала

И отдавала дань земле.

Детей, что женщина рожала,

В огромном плавила котле.

И, как совковые лопаты,

«Хрущобы» шли, стена к стене,

Людские волны угловато

Перемывая по стране.

И самородки неподъёмно

В них оседали, в дело въев,

И пену крикунов горкомных,

У власти трущихся, презрев.

Машин вращеньем управляя,

Руководя потоком рек,

В стране, от края и до края,

Рождался новый человек.

Прошли года, и эти стройки,

И мощь поставленных машин,

Снесли разруху перестройки,

Приватизаций магазин,

Кровавый беспредел без края,

И веры в бога, душу, мать.

А нам с тобой, моя родная,

Страну с коленок поднимать.

Танюша, в день рожденья светлый,

Посеем ум, добро навек,

Плоды которых непременно

Пожнёт пусть новый человек.

Memento Tane

В мельканьи цветотени на экране,

И в суете привычной рабских дней

Один в окошке свет: memento Tane

Любовь твоя путь освещает мне.

Ни подрывать основы мирозданья,

Ни улетать за тридевять земель,

Не нужно мне — одно: memento Tane

Смысл бытия и моей жизни цель.

Но я достигну полноты желаний

И совершенным сделаю весь мир,

Пока моя звезда: memento Tane

Сияет в небе, новый Альтаир!