«Играю словом…» - [11]

И Шерлок Холмс, великий гений

Зовёт в туманный Альбион;

И тайны ядов и растений

Тревожат явь твою и сон;

Зовёт к себе окно в Европу

И Авиценновский канон.

Аэропорт: — Москва — Хитроу,

Огни земли, огни небес;

Ты первый, места нет второму,

Тебе на ухо шепчет бес.

Из дальней дали город новый

Встаёт, шумя, как в бурю лес.

Вблизи лепечет бор сосновый,

Река под горкою бежит;

Так Микеланджело с Кановой

Земли преображали вид.

Вокруг, хватает глаз насколько,

Хлопочут люди, жизнь кипит.

Здесь всё твоё — проект, застройка —

Науки и искусства храм;

Здесь люди новые настолько,

Что и не ведалось Богам.

Нет места зависти, корысти —

Всё, что имеют — пополам.

Всё чисто — и слова и мысли,

Всё просто и доступно всем;

Век золотой, простой и чистый

Здесь люди проживают все,

Без слёз, без голода и страха,

И без мечты о колбасе.

Не стоит охать или ахать,

Иль слёзы лить по пустякам;

Ты жизнь свою пройди, как пахарь

Не стыдно ни себе, ни нам;

Считай, что мира Сотворенье

Ещё неведомо Богам.

Смелее в жизнь, в поток творенья,

В горнило страсти и Любви;

Пусть яркой вспышкой озаренья

Горит огонь в твоей крови.

Для блага мира и для славы,

Для человечества — живи!

В наш век, безумный и кровавый,

Где злато из земли крадут,

Найди такие в поле травы,

Что Панацею нам дадут —

Лекарство и больным и старым,

Телам и душам свой приют.

Ведь стали жизнь и смерть товаром,

Запчастью — сердце, за него

Убьют, в погоне за наваром,

Чтоб жизнь свою, на шаг всего

Продлить, пусть проигравший плачет,

Когда прервётся жизнь его.

Иди путём, который начат

Под стон рояля, скрипки плач;

Пойми, что конь удачи скачет,

Чтоб сбросить всадника удач;

И укротить его непросто.

Но, для решения задач,

Герои дня любого роста

Седлали буйного коня;

На нём скакали к дальним звёздам,

Блестя щитом, мечом звеня,

Узду стальной рукой сжимая,

Сквозь бурю снега и огня.

Глаза и сердце открывая,

Скачи, бесстрашна и горда,

Всю славу мира покоряя.

Я верю, пролетят года —

На ярком нашем небосклоне

Зажжётся и твоя звезда!

И Боги склонятся в поклоне

Пред яркой памятью твоей;

И станешь ты звездой в короне

Бессмертной памяти людей;

И обратят к тебе все взоры

В надежде, радости, беде.

Ты помни только: в беге скором,

В потоке дел, в растрате сил,

Жизнь наша лёгким метеором

Летит, сгорая меж светил.

Надежде на сон сонет (акростих)

Неуходящая жизнь, неприходящая смерть;

Ангел, слетевший с небес, ангел, сошедший во мглу:

Дай нам очаг разложить, дай нам огнём догореть;

Если Господь наш воскрес, есть отторжение злу!

Ждать ли от жизни наград, ждать ли от смерти утрат;

Дивен твой промысел, Бог, даже отмерив нам срок;

Если надежда с тобой, если надежда уснёт.

Есть в нашей смерти покой, есть в нашей жизни полёт;

Дай нам от смерти зарок, дай нам для жизни глоток;

Жизни оконченный путь уж не проторишь назад.

Если мы вместе, сестра, ужас из жизни исчез;

Даже простившись навек, образ в душе удержи,

А от дождя пусть всплакнёт сирый у Пыщерки лес;

Неумолимая смерть, непобедимая жизнь!

«Наконец мы одни на земле опустелой…»

Наконец мы одни на земле опустелой.

Кроме нас, больше в мире не стало людей.

Сбрось одежду скорей. Расстегни ее смело.

Все, что прячет тебя, изорви и развей.

Дорогая, зачем мы боимся друг друга?

Ты стоишь, боязливо потупив глаза.

Я поднять не могу непослушные руки,

Чтоб тебя, обхватив, унести в небеса.

Посмотри мне в глаза. Дай мне силу и пламень.

Водопадом грохочущим сделай меня.

Я на плечи твои упаду ручейками

И тебя обласкаю, бурля и звеня.

Ты смущаешься, что ж, сам сниму я покровы,

Те, что прячут тебя от меня и любви;

Ты мне только шепни одно нежное слово,

Робким голосом тихо меня позови.

Три окна

Напротив три окна твои я вижу:

Одно из них мне закрывает липа,

Другие два — береза закрывает.

Зимою лучше видно сквозь березу,

Чьи ветки тонкие качает ветер;

Прозрачные и гибкие, как дождик.

А ветки лип зимой покрыты снегом,

Или одеты инеем блестящим.

И плохо видно через их преграду.

Чуть распушась, листочками, береза,

Твое окно от глаз моих закроет.

И свет в ночи слабее вижу я.

А липа не спешит листвой одеться,

Другое мне окно не закрывает,

И отдаляет призрак расставанья.

И летом окон мне твоих не видно.

От них лишь образ в сердце остается;

Сквозь листья свет струится золотой.

Когда осенний, злой подует ветер,

То золото листвы теряет липа,

И открывает золото надежды.

Но тонкая береза держит листья

До самого последнего дыханья,

И сильно отдаляет нашу встречу.

От нашей бабушки Али в день её 80-летия

Как все великие когда-то,

В апреле начинали путь;

Так я, в лихих годах тридцатых,

Пришла, не то, чтоб отдохнуть,

А, чтобы жизнь пройти по полной,

С пути не мысля и свернуть.

Суровой жизни злые волны

Все прокатились надо мной:

Разрухи, перестройки, войны —

Всего хватило мне с лихвой;

Я все преграды и напасти

Своей пробила головой.

На фронт брели деревней части,

На небе самолёт кружил;

И не в моей то было власти,

Но каждый для победы жил,

И малым делом, и великим,

Стране победу приносил.

Уходят в дали детства лики,

Стираясь в памяти война;

Меня зовёт учёба, книги.

С коленей поднялась страна

И энергетика большая,

Сибирь, Назарова весна.

Уже и дети, подрастая,

Мечты раскрасят молодым;

И Конаково, расцветая,

Вернёт меня к местам родным.

Жизнь — праздник, сказка и отрада,

И мил отечества мне дым!