Игра с огнем - [53]

– Было бы отлично, – говорю я.

Адам улыбается и пятится назад из кабинки. Он протягивает руку, чтобы я за нее ухватилась, выходя; это совершенно необязательно, но именно из-за таких жестов я чувствую себя млеющей героиней из старого кино. Я поднимаюсь и иду следом за ним из бара в мерцающие сумерки Ист-Виллидж.

Он уводит меня на несколько метров от входа. Я прислоняюсь спиной к кирпичной стене и обхватываю плечи Адама. Я идеально укладываюсь в его руки, словно он был создан, чтобы обнимать меня. Он склоняется, чтобы поцеловать меня, сладко-сладко, но потом поцелуй становится крепче. Я прижимаюсь к нему, выгнувшись дугой. Мне так просто его целовать, тянуться к склоненной шее, к твердой линии челюсти. Я не хочу, чтобы он отстранялся, но ему неизбежно приходится это сделать.

– Не хочу слишком напирать, но мечтаю пригласить тебя к себе, – он оценивающе проводит ладонью по изгибу моей талии и бедра.

Часть меня жаждет застесняться и сказать нет. Пусть добивается меня, чтобы, когда я наконец его получу, он был по-настоящему моим. Хорошие девочки не ходят к парням домой на первом свидании. Но я так долго следовала правилам с Джонатаном, пытаясь быть правильной, и это кончилось очень невесело. Разбалтывать тайны, разливать напитки – вот это весело. И готова поспорить, пойти с Адамом будет еще лучше.

– Показывай дорогу.

– Серьезно?

Кажется, он удивлен. Я чувствую себя горячей штучкой. Ощущение пьянящее. Он подзывает такси и велит ехать на другой конец города, в Челси. Машина не успевает свернуть за угол, когда наши пальцы запутываются в волосах друг друга, а его губы обжигают мне шею. Я выцеловываю дорожку от его уха до воротника, и он стонет. Через десять минут мы выныриваем подышать, ровно на столько, чтобы он расплатился с таксистом. Я не верю, что все это происходит на самом деле. Я прислоняюсь к стене его дома и жду. Он привлекает меня к себе, еще один долгий поцелуй, потом он выуживает из кармана ключ и возится с замком.

– Четвертый этаж, лифта нет, – объясняет он. – Извини.

Пока мы поднимаемся, Адам не отнимает от меня рук. Я в шутку разворачиваю его и толкаю вперед по лестнице. Внутри его квартиры я вижу полки из ИКЕИ и потрепанный диван, очень похожий на мой. На старом черном кожаном чемодане, который служит кофейным столиком, поверх неровной стопки журналов лежит джойстик от игровой приставки. В центре комнаты не телевизор, а консоль, на которой стоят старый проигрыватель и стеллаж древних пластинок.

– Что ты слушаешь? – спрашивает он.

Я замираю, пытаясь угадать, что произведет на него впечатление. Но вместо этого отвечаю честно:

– Всякую попсу. Или что-то вроде Ланы Дель Рей и Адель.

– Давай Лану, – говорит он. Присаживается перед стеллажом, вытаскивает новую пластинку, сделанную так, чтобы походить на старые. – Вот эта мне нравится.

Я смотрю, как он точно ставит иголку на винил. Он выбрал мой любимый альбом.

– Не слишком претенциозно? – спрашивает он, поморщившись.

– Нет, все идеально.

Адам отходит в уголок, где стоит холодильник и два барных стула, такое на Манхэттене считают кухней, и достает две банки крафтового пива. Крышки он поддевает открывашкой, висящей на цепочке для ключей, и протягивает мне одну бутылку. Мы делаем по глотку, но меня куда больше интересует он, чем выпивка. По-моему, он чувствует то же самое, потому что обнимает меня за талию и привлекает к себе. Гладит пальцем по подбородку, поднимая мое лицо к себе. Когда он наконец снова меня целует, это как удар молнии. В итоге мы оказываемся на кровати, целуемся и сдираем друг с друга одежду. Кожа у него золотисто-коричневая, как жареный зефир, и руки бесконечные, от жилистого плеча и крепкого бицепса до сухого запястья. Его пальцы теребят край моих черных кружевных трусиков-бикини и останавливаются там. Я про себя благодарю ту высшую силу, которая сегодня заставила меня надеть не страшные трусы со следами месячных.

В мозгу зудит нехорошее ощущение. Я хочу, чтобы это не кончалось. Хочу по-прежнему так же нравиться Адаму завтра, если не больше, и хочу его снова увидеть. А так не может быть. Я хочу найти способ сказать об этом, чтобы это не выглядело так, будто я за него цепляюсь, но не знаю, как сложить слова, чтобы они вышли точными и легкими. Я просто…

– Все хорошо? – спрашивает он, отстранившись немного.

Возможно, мои губы неосознанно замедлились или я стала не так настойчиво его обнимать.

– Если не хочешь спешить, все в порядке. Можем просто поболтать, или потусить, или лечь спать, – предлагает он.

– Я… – голос замирает у меня в горле. – Ты мне просто нравишься, вот и все. Надеюсь, ты это понимаешь.

Адам искренне улыбается:

– Ты мне тоже нравишься, Саша.

Он гладит меня по руке, и тут все встает на место. Он меня не бросит. Он завтра не перестанет со мной разговаривать. Он хороший.

Я кладу его ладонь обратно себе на бедро и позволяю его пальцам сомкнуться на кружеве.

– Продолжай.

Глава 16

Еще в полусне я перекатываюсь к теплой широкой груди и кладу бедро поверх его ног. Мне уютно и удобно – ровно три секунды. Потом я полностью открываю глаза. Вместо золотистых светлых волос Джонатана я вижу темную кудрявую голову. Твою мать. Я в спальне Адама, голая, прижимаюсь кожей к чужой коже. Я убираю конечности на свою половину кровати и таращусь в потолок, надеясь не потревожить Адама. Мы еще пока не настолько близки для Утреннего Закидывания Ножек. Это начинается после… после по крайней мере пятого свидания? Я недостаточно знакома с ритмом и правилами новых отношений, в чем есть жестокая ирония, если учесть, что платят мне за то, чтобы я давала людям советы как раз по этим вопросам.