Игра с огнем - [23]

– Фу, хватит! – я хлопаю его по руке.

Он поднимает на меня блестящие глаза, и я внезапно смущенно отдергиваю руку. Не надо было его трогать. К тому же он для Минди. Они идеальная пара – разве могут они не совпасть? Я ее обожаю, он прелесть, и, кажется, им обоим нравлюсь я. Так устроена транзитивность, да?

– Наверное, мне пора, – говорю я.

– Конечно, – он машет, чтобы принесли счет. – Вы мне еще напишете? Я имею в виду, от «Блаженства».

Я удивляюсь, что он запомнил название фирмы.

– Нужно подтвердить все у босса, но предчувствие у меня хорошее. Судя по тому, что вы рассказали, у вас должно что-то получиться.

Официант приносит счет, и мы оба протягиваем кредитки.

– Эй! Я же сказала, что угощу вас, – говорю я.

Он отмахивается от меня:

– Да бросьте. Я не могу позволить красивой женщине оплачивать мою выпивку.

Я краснею.

– Серьезно. Платит компания.

Мне так нравится, что я теперь могу это говорить.

– Джентльмен с Юга никогда не позволит даме платить самой.

Это глупо, потому как я знаю, что он, скорее всего, может заплатить без проблем. Просто мне важно удержаться в профессиональных рамках – и выставить счет «Блаженству».

– Поделите пополам, – говорю я официанту после напряженной паузы.

Адам замолкает. По-моему, нам обоим не по себе. Ровный гул разговоров в баре заполняет паузы между нашими репликами.

Он первым оправляется от смущения и говорит:

– Если ваша клиентка хоть наполовину такая же милая, как вы, жду не дождусь встречи с ней.

Я невольно улыбаюсь, но заставляю себя отбросить все ненужное.

– Ну… она потрясающая, правда.

Мы оба подписываем счет, и я выхожу следом за ним из бара. Он открывает для меня дверь; безупречные манеры. Я не знаю, как стоит попрощаться. Обнять его – слишком интимно, а пожать руку – слишком уж по-деловому. Он тоже медлит, как будто тоже не знает, как поступить. Делает шаг вперед, словно собирается меня обнять, но в этот самый момент я неловко машу рукой.

– Э… До свидания, – говорит он.

Я разворачиваюсь и спешу к станции метро. На лестнице прыгаю через две ступеньки. Радостно прокатываю желтую карточку через турникет – в конце концов, я же получу что-то за свидание Минди и Адама. В метро влажно и грязно, но на платформе джазовый квартет играет «What a Wonderful World». Трубач, немолодой мужчина в шляпе-федоре, подмигивает мне, когда замечает, что я слушаю. Я позволяю себе покачиваться в такт музыке, пока не подходит поезд.

Глава 7

Джонатан сдался. Он всегда сдается – рано или поздно. Прошло два с половиной часа с тех пор, как мы с Кэролайн открыли победную бутылку пино гриджо, чтобы отпраздновать мой успех в слежке, и Джонатан позвонил. Сказал, что вызывает такси, спросил, не забрать ли меня. Ему не по пути, но он не против. Мы с Кэролайн как раз зарылись по локоть в фотографии Адама в Фейсбуке за 2007 год – из-за настроек приватности видны были только они. Но едва имя Джонатана появилось на экране телефона, я уже знала, что он спросит, и знала, что скажу да. Я всегда говорю да.

– Прости, что не смог вырваться на обед, – извиняется он, когда я забираюсь в такси.

Я скольжу по сиденью, чтобы пьяно его поцеловать. Он отстраняется слишком быстро, и я сворачиваюсь под его рукой.

– И как сегодня вино?

– Изумительное, спасибо большое.

На колене у него стоит белая пластиковая коробочка с едой навынос, от нее исходит знакомый запах специй.

– Я тебе принес тикка масалу от «Руши», – робко говорит Джонатан. – Я в итоге заказал доставку.

– Для меня? – взвизгиваю я.

И съеживаюсь от того, насколько пьяный у меня голос.

– Только для тебя.

Такси, ужин; может показаться, что это что-то особенное, но это не так. «Голдман Сакс» позволяет даже младшим служащим тратить до двадцати пяти долларов на ужин после восьми вечера и любую сумму на такси после девяти. Я не гордая, преимущества работы Джонатана мне по душе. Такое чувство, что они мне просто полагаются, раз уж я столько всего терплю.

Пока такси поворачивает и мчится в центр, я рассказываю Джонатану, как выследила Адама и уговорила его ради Минди. Я подчеркиваю, как продала Адама «Блаженству»; то, какая между нами была химия, аж живот сводило, и то, как он назвал меня «красивой» со своим ленивым протяжным выговором, я опускаю.

– Я не была уверена, что создана быть матчмейкером, но вообще-то я… не так плоха?

– Конечно, ты не так плоха, – он стискивает мое бедро. – Ни один мужик в здравом уме тебе не откажет.

– Но это ведь не мне. Я просто…

– Наживка? – он поворачивается ко мне с улыбкой, и его ладонь продвигается вверх по ноге.

Я отталкиваю его руку.

– Посредник. Связная.

Он ухмыляется:

– Называй, как знаешь.

Язык по-прежнему пухнет от дешевого вина, когда утром орет будильник Джонатана.

– Можешь отсыпаться, – тихонько произносит он, надевая пиджак. – Просто запри все, когда будешь уходить.

– Мммммррр.

В конце концов спать становится невозможно – из-за солнца, сверкающего на стеклянной офисной башне напротив. Я встаю, принимаю душ, наслаждаясь банными принадлежностями с запахом океана, после которых пахну Джонатаном, и кое-что делаю для «Блаженства». Пенелопа во время обучения четко дала понять, что я не автономна – ни у кого из матчмейкеров полной самостоятельности нет. Прежде чем назначить свидание, я должна послать Пенелопе заявку на пару, детально изложив, почему Минди и Адам совместимы, и присовокупив фотографии обоих. («Внешность и статус, – повторяла она. – Внешность. И. Статус».)