Игра с огнем - [25]

Я, конечно, очень рада, что встречусь с А., но просто интересно – есть идеи по поводу второго свидания?

«Охочусь», – отвечаю я.

Вранье. Но я скоро найду человека для второго свидания.

В 11 утра я направляюсь на север, чтобы встретиться с Мэри-Кейт в «La Petite Coquette», бутике белья в Гринвич-Виллидж, и купить ей что-нибудь для брачной ночи. Она взяла отгул, чтобы уладить дела, которые возникают в последнюю минуту перед свадьбой. Я сажусь на поезд, втискиваюсь между парнем студенческого вида, у которого в наушниках орет Бритни Спирс, и пожилой дамой, бросающей на него неодобрительные взгляды, и тут на глаза мне попадается возможная пара для Минди.

Ему под сорок, на нем очки в тонкой оправе, волосы густые, темно-каштановые. Одной рукой он держится за поручень, в другой журнал New Yorker. Кажется, он читает статьи, а не просматривает карикатуры.

Может он понравиться Минди? Наверное, да. Вид такой, будто он скроен из того самого материала, вырасту-в-горячего-папочку, что и двое ее бывших, чьи фотографии она мне присылала: высокий, темноволосый, с хорошими зубами. На нем та самая голубая рубашка от J. Crew, которая есть у каждого мужчины в Америке. Я бы не стала знакомиться с ним ради себя самой, будь я свободна. Но я ведь заговорила первой с Адамом, так? И это чудом сработало.

Я решаю, что сказать что-нибудь человеку в метро не так неудобно, если нужно сразу выходить, – вдруг он откажет. Мне ехать еще одну остановку, еще минута на то, чтобы что-то сделать.

Я огибаю парня с Бритни, который мычит и шевелит губами в такт. Не робей. Я твердо встаю перед Мужиком из Метро и пытаюсь включить самый ровный голос.

– Привет.

Он поднимает пустой взгляд от журнала. Ньюйоркцы не разговаривают друг с другом в метро. Никогда.

– Привет?

– Понимаю, это глупо, но я работаю матчмейкером в службе знакомств и, ну, не могу не думать, вдруг у вас что-то получится с одной из моих клиенток. Интуиция мне подсказывает, что получится.

Бред какой-то. Даже парень с Бритни перестает пританцовывать.

– О Господи. Эм… Ух ты, – говорит Мужик из Метро, улыбаясь и зачесывая волосы назад пальцами.

И тут я замечаю. На левой руке тонкое золотое обручальное кольцо. Как я могла забыть проверить, нет ли кольца?

– Лестно слышать, правда, – говорит Мужик из Метро. Качает головой и смеется: – Но я женат. Супруга будет в восторге, когда я ей расскажу. Она обожает Пэтти Стенджер.

Я издаю сдавленное: «Ясно!» – и проталкиваюсь к двери. Еще и недели не работаю матчмейкером, а уже цепляю женатиков. Отлично! Поезд стучит еще пятнадцать унизительных секунд. Готова поклясться, даже двери открываются медленнее, чем обычно. Я выскакиваю на платформу Юнион-сквер и удаляюсь по лестнице вверх от Мужика из Метро со всей возможной быстротой, лишь бы не сорваться на бег.

На Юнион-сквер, как всегда, толчея. Я жила в трех университетских общежитиях в этих краях, и, когда пробираюсь по заполненной людьми площади, меня накрывает волна ностальгии. Площадь окружают огромные сетевые магазины – Whole Foods, Forever 21, Best Buy – а трава в парке посередине зеленая и густая, и на ней расстелены одеяла для пикника. С десяток кришнаитов в длинных оранжевых одеяниях стучат в барабаны и колокольчики, распевая молитвы. Два подростка проносятся мимо на скейтах. Мы с Кэролайн сидели на этих бетонных ступеньках и говорили, какой отстой будет, когда придется работать на настоящей работе.

Мэри-Кейт уже бродит по бутику, когда я захожу внутрь. Магазин увешан черно-белыми фотографиями знаменитостей с автографами («Ваши лифчики – это что-то!» – написала Дженнифер Эннистон), а у входа посетителей встречает радуга белья из шелка, кружев и шифона. Будущая невеста стоит перед стеной неосязаемых белых вещиц, склонив голову набок, и постукивает ногой в такт тихо играющей балладе Мэрайи Кэри.

В руках у нее два белых бюстгальтера. Один – мечта из кружева миллиметровой толщины и с бретельками из нежных маргариток. Второй – пуш-ап с подкладкой, творение в оборках и тончайших рюшах.

– Какой из них мой? – спрашивает она, поджимая розовые лаковые губы и глядя поочередно на один и другой.

Я изучаю оба. Спиной я чувствую, как зорко следит за нами продавщица. Мэри-Кейт – девушка кружевная.

– А как тебе это? – спрашиваю я, поднимая стринги из переливающихся жемчужин.

Мэри-Кейт строит рожу и отталкивает мою руку.

Когда она скрывается в примерочной, я медленно прохаживаюсь по магазину, пропуская между пальцами роскошные ткани. Такое могла бы носить героиня любовного романа. Я останавливаюсь перед блестящим черным кимоно с широкими рукавами. У него знойный V-образный вырез, который на талии перехватывается поясом. Я хочу его надеть и пройтись по офису «Блаженства» под сверкающими люстрами, утонуть в зеленом бархатном диване с бокалом водкатини и уйти на много часов в Тиндер. Переворачиваю ценник: 278 долларов. Я бы носила халат всю оставшуюся жизнь, но этому не бывать – по крайней мере не за мои деньги. Мэри-Кейт зовет, высунув голову из-за розовой плюшевой шторы примерочной, и машет, чтобы я зашла.

Вдвоем в примерочной тесно, но даже с близкого расстояния я могу сказать, что выглядит она потрясающе. Грудь, приподнятая маргаритками, кажется мягкой и округлой. Живот – самый плоский, что я видела, все благодаря предсвадебной диете из лосося гриль, грейпфрута и аддерола. Она заменила жемчужные стринги, которые я ей в шутку предложила, на подходящие кружевные трусики. К занятиям в балетном классе она относится фанатично, и это сказывается. Я говорю, что она роскошно выглядит, и Мэри-Кейт широко улыбается.