Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом - [21]

Стоило одному из ученых разложить на столе чертежи своих последних разработок, послышался мерный лязг металла о металл. Все замолчали, когда металлический стук сменился коротким приглушенным взрывом. Мы нервно переглядывались, пока дверь со скрипом не отворилась и в комнату робко заглянул человек небольшого роста: «Прошу прощения. Теперь все под контролем». Собравшиеся дружно и с облегчением вздохнули. Через несколько минут мы направились в помещение, откуда донесся взрыв. Когда дверь вновь отворилась, моему взору предстало огромное темное пространство склада, забитого всевозможными приборами, инструментами и изолентой. Увиденное напомнило мне о лаборатории супер гения «Кью», который снабжал агента 007 чем-то вроде спортивного автомобиля, способного запросто превращаться в подводную лодку. «Хотите посмотреть?» — спросил один из ученых-ядерщиков. Нам предстояло увидеть кое-что из секретного оборудования, над созданием которого сотрудники ЛАНЛ трудились долгие месяцы. «Наконец-то, — пронеслось в голове, — я занимаюсь тем, зачем пришла в ЦРУ».

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ ОД организовал ХХХХХ группу под названием Отдел по борьбе с распространением оружия массового уничтожения (ОБР), главная задача которого состояла в предотвращении попыток экстремистских государств и частных лиц обзавестись ядерным оружием. В отдел приняли также старшего оперативника, очень умного и напористого, но заработавшего себе репутацию «трудного человека». Мне уже приходилось иметь с ним дело ХХХХХХХХХХХ. Он попросил меня вернуться в Вашингтон и работать с ним над планом секретной операции, направленной против злостных распространителей ядерного оружия. Так совпало, что ХХХХХХХХХХХ, незадолго до этого предложения мне попалась журнальная статья о деятельности Центра исследований проблем нераспространения в Монтерейском институте международных исследований (ЦИПН МИМИ). Я тогда подумала, что они занимаются очень важными и увлекательными проблемами. Послужные списки ведущих сотрудников Центра отчасти напоминали биографии специальных агентов Конторы. Они путешествовали по всему свету, пытаясь спасти мир от ядерной катастрофы. Я даже хотела отправить в Центр свое резюме — просто посмотреть, что из этого выйдет. Конечно, специального образования в области ядерных исследований у меня не было, но я надеялась, что их может привлечь мой немалый опыт. А еще меня увлекала мысль остаться в Европе, где мне очень нравилось, и пойти по журналистской стезе — здесь мои знания и способности уж точно пригодились бы. Телеграмма с совершенно неожиданным предложением перейти в ОБР в один миг перечеркнула все мои планы и намерения. Помимо терроризма, самой существенной проблемой государственной безопасности США, на мой взгляд, была угроза распространения ядерного оружия. Согласившись на поступившее предложение, я могла остаться в ЦРУ, продолжать заниматься любимым делом, которое в последнее время, к сожалению, не приносило мне желаемого удовлетворения. Мысль об участии в операциях по предотвращению распространения ОМУ оживила мой интерес к работе в ЦРУ.

Трудно поверить, но до 1996 года в США не существовало ни одного государственного органа, который имел бы дело с растущей угрозой распространения оружия массового поражения. Газовая атака в токийском метро в 1995 году выявила существенные пробелы в американском аппарате госбезопасности. Для решения этой проблемы в ЦРУ был создан ОБР под началом заместителя директора ЦРУ по оперативной работе Джима Пэвитта, ныне вышедшего в отставку. Рядовые сотрудники приветствовали назначение Пэвитта, профессионального оперативника, одержимого своим делом. Всегда одетый с иголочки в синий приталенный пиджак с игриво выглядывавшим из нагрудного кармана платком, он быстро организовал отдел, призванный собирать разведданные в Северной Корее, Ливии, Иране и Сирии, то есть странах, которые, как мы подозревали, лелеяли мечту превратиться в ядерные державы. До образования ОБР проблемой нераспространения были озабочены два, от силы три сотрудника в каждом региональном отделе, и они друг с другом не взаимодействовали. Например, Европейский отдел вел работу отдельно от Ближневосточного. Не существовало и головной структуры, которая сводила бы все разрозненные усилия воедино и позволяла обмениваться информацией, не говоря уже о комплексной стратегии по предотвращению распространения ОМУ. Я надеялась, что с созданием ОБР Управление сумеет вернуть утраченные позиции и вплотную заняться насущными вопросами государственной безопасности — для решения которых оно и было создано.

Для запуска отдела Пэвитт отобрал с десяток сотрудников. Многие из них были первоклассными профессионалами с огромным опытом, но вместе с тем натурами эксцентричными и не вписывались в традиционные рамки отделов, организованных не по тематическому, а по географическому критерию. В результате за ОБР быстро закрепилась репутация «острова ненужных игрушек»[15] благодаря разнородным интересам и порой нестандартному поведению его первых сотрудников. Старые отделы относились к нему с подозрением и недоверием. Борьба с распространением ОМУ — задача транснациональная, и у нас своего четко определенного «ареала» не было, как, скажем, у коллег из Европейского или Ближневосточного отдела. Согласно установленным правилам, любая операция в «неродном» для отдела регионе обязательно подлежала согласованию и требовала взаимодействия с профильным отделом. Само собой, без жестких бюрократических территориальных споров не обходилось. Зарубежные резидентуры «новичков» в упор не видели и зачастую даже не удосуживались ответить на поступавшие из штаб-квартиры запросы ОБР. После 11 сентября, когда представления о месте государственной безопасности в общей системе приоритетов существенно изменились, в ОБР начали вливать серьезные средства, и он внезапно сделался более востребованным и популярным. Как только до всемогущих резидентов дошло, что единственный путь к получению денег на собственную деятельность лежит через участие в разработке и поддержке операций по борьбе с распространением ОМУ, они сделались более покладистыми и дружелюбными по отношению к ОБР.