Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом - [10]

«Раз, два, три, пошла!» — провопил мне прямо в ухо инструктор, и ветер свистел вокруг, а я, свесив ноги за борт, сидела в дверном проеме самолета. Мне в жизни не было так страшно, но инструктор, проверяя на земле парашюты и затягивая ремни, поклялся: обратного пути с борта самолета, кроме как на парашюте, не будет. Отказаться от прыжка было нельзя, я подалась вперед и — не без помощи выпускающего по имени Ред, сильно толкнувшего меня в спину, — нырнула вниз на скорости 190 км/ч. Как и предсказывал инструктор, при первом прыжке мозг отключается — и вот тогда-то незаменимыми оказываются отработанные на земле навыки. Все эти прыжки с низких, на уровне плеча, площадок, а затем с вышек, когда вас прикрепляют к длинному тросу и швыряют на выложенную мягкими матами платформу, развивают мышечную память, которая приходит на выручку, когда мозг отказывает. Парашют надо мной раскрылся, и началось плавное снижение — я потянулась вверх, схватила клеванты и постаралась изменить направление движения в сторону от линий электропередачи, к которым неумолимо приближалась, и приземлиться в зоне, очерченной белым мелом. Инструкторы заставляли нас тщательно отрабатывать технику приземления: коснуться земли двумя ногами одновременно, для смягчения удара сразу же упасть на бок и сделать перекат. Весила я мало, всего пятьдесят три килограмма, поэтому, опустившись на землю, могла бы и остаться на своих двоих, но прилежно упала и перекатилась, чтобы не получить выговор от инструктора. Очутившись внутри очерченного мелом круга, я испытала несказанное облегчение и была невероятно горда собой. «Получилось!» Еще четыре прыжка — и заветные «крылышки» будут моими! Я была вне себя от радости. Уверена: такое наслаждение от работы никому из моих знакомых даже не снилось!

После окончания военной подготовки нам предложили по желанию пройти курс в парашютной школе, при условии сдачи необходимых спортивных нормативов и соответствия требованиям, предъявляемым к здоровью. Я сразу поняла, что такую возможность упустить не могу. После почти двух с половиной месяцев серьезной физической подготовки ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ мы могли бы есть гвозди на завтрак. Но все же пройти курс решили не все, а у многих из тех, кто отважился, ничего не вышло. Одна из сокурсниц, Карен, чья крайняя амбициозность меня смущала и настораживала, очень хотела попасть в школу. Не то чтобы я видела в ней заклятого врага и соперницу, но ее самодовольство только подогрело мой боевой настрой, и я сдала вступительные испытания на ура, в том числе и потому, что хотела обставить эту выскочку. После нескольких дней тренировок нам сказали: если хотите получить «крылышки», необходимо за три дня выполнить пять прыжков. Родителям о новой возможности «продвижения по службе» я сообщить не осмелилась — мама потеряла бы сон на неделю вперед.

Утро того дня, когда нам предстояло прыгнуть первый раз, выдалось пасмурным и прохладным, с легкими порывами ветра. Наша группа, в составе шести человек, предприняв необходимые меры безопасности, стала пробираться — по двое за один заход — к небольшому самолету. Сопровождал нас суровый инструктор Ред с вечным комком жевательного табака за щекой. Оказывается, мы с Карен полетим в одном самолете — это открытие выбило меня из колеи. Но, глядя, как она после толчка Реда первая падает в бездну, я подумала: «Если она смогла, то и у меня получится». И через несколько минут парила в воздухе.

Когда все оказались внизу — маленькие пятнышки в небе превратились в кучу нейлона на земле, — мы принялись вопить от радости и поздравлять друг друга, чувствуя себя невероятно крутыми профи. Вскоре из ангара с важным видом вышел Ред. Пару минут назад он узнал, что надвигается сильный ветер и будет бушевать в ближайшие несколько дней, и решил поинтересоваться, не хотим ли мы выполнить все пять прыжков за сегодняшний день. Мы переглянулись: конечно, и сомнений быть не может. Без лишних слов сложили парашюты и поспешили в ангар. Мы не собирались уезжать с «Фермы» без маленьких серебряных «крылышек» на форме.

В семь тридцать утра я негромко постучала и слегка толкнула дверь. Услышав «войдите», зашла в кабинет к куратору по курсу агентурной разведки. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Дик сидел за столом и курил. Тяжелое облако табачного дыма уже успело заполонить небольшое помещение. Дополняли образ короткий «ежик» с проседью, клетчатая рубашка с короткими рукавами и очки с толстыми стеклами. Рядом с пепельницей стояла привычная банка кока-колы. Завтрак для чемпионов. «Как дела?» — хриплым голосом спросил он, поднося трясущуюся руку ко рту для следующей затяжки. Дик был неплохим куратором, но особой пользы от его курса не было. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Годы, проведенные за границей, общение с агентами, жесткие ограничения двойной жизни не самым благоприятным образом сказывались на здоровье и семейной жизни сотрудников. Чаще всего начальство отсылало «потрепанные жизнью» кадры на тихую «Ферму», где они, по-видимому, должны были вновь обрести душевное равновесие. Но в результате многие из них невольно внушали молодым идеалистам, только начинавшим свой путь, что работа в Конторе не сахар. Время от времени высшее руководство обещало допускать к работе с новобранцами на «Ферме» только самых лучших агентов и награждать их за «внутренние задания» продвижением по службе, чтобы молодежь брала пример с образцовых сотрудников. На самом деле лучшие агенты предпочитали большую часть времени проводить за рубежом, вербуя шпионов.