Игорь Всеславьевич и Злокачественная опухоль - [6]

И вакцинирую, иммуноскорректирую!

Все вы, заразны пакости, сей час же откачнитеся,

На все века вы отвяжитеся и удалитеся

Моим целебным крепким словом специяльныим.

Ещё-ка-ва Лукерию Гончаровну

По женскиим проблемка-то таинственным,

По патологиям и бременям, и родам материнскиим.

Ещё-ка-ва Прасковью Загадалишну

По детскиим невзгодам, по развитию,

Уходу правильному, гигиенному приличаю,

Чтобы дитятко вырастало сильное, здоровое.

Ещё ли тую Бжену Пшиштовну сердитою

По тем гериатрическим мучениям,

Которые нахлынут да под старость лет.

И так, и эдак постигал он, и старался,

Почти прилежный ученик он Игорь свет Всеславьевич,

И по иным сюрпризам разным, медицинскиим,

Кои сопряжены ведь с жизнею нелегкой-то.

Кряхтел над трудными домашними заданьями

И на уроках отвечал вполне загадочно.

В тетрадочках, в альбомчиках он рисовал всё схемочки,

И в морге во холодных человечьих трупиках

Он внутрести перебирал пинцетиком.

В больнице же на практике колол мульёны кубиков,

В палатах с тараканами он слушал стоны, всхлипы-то.

И все искал в пространных книжечках душевну точку-сборочку,

А той души невидимой, а той души неслышимой.

Её и разумом никак-от не поймаешь ведь,

А он студент да Игорь свет Всеславьевич

Искал ю между клеточек всё органичныих,

Гонялся же за ней по государству физиёлогичному,

По областям, райцентрам, сёлам, деревенькам:

В ретивом сердце, в ахиллесовой пяте,

И в мозжечке, в улитке, в яблочке глазном,

В лаборатории химической — печёнке,

Во пищевом бездонном кошельке — желудке,

И в поджелудке инсулино — глюкагонистой,

У пограничников неутомимых на таможне — в почках…

Ой сомневался он, ух сумневался же —

А может вымело душонку за околицу,

Досадный сор вон из мясной избушечки?

Но почему ж так здорово и так заманчиво

Налажен бог-подобный етот биомеханизм?

Тук-тук! Шевелится сердечко человечное

И гонит по сосудам кровь-руду горячую,

Кровинушку родную, труженицу верную.

Так каждый день и каждую секунду незаметную

До самого ведь улетательного выдоха,

Летального несправедливого ухода во миры неорганичные,

Кровинушка бежит, струится чрез божественное сердце

Ото двухстворки, полулунных клапанов в аорту,

И по артериям, по кругу-то большому

Несет она с собою кислород, глюкозу, витаминчики,

Гормоны, соли и белки, жиры и углеводики.

Все ткани-клеточки, все регионы-органы

Она питает-кормит, защищает, очищает,

И помогает им дышать, и регулирует.

Пульс жизни энергично раздаётся всем —

И ручкам, ножкам, пальчикам, волосикам,

Всей федерации насущной — пищевой,

Брюшиновым брыжейкам, связкам складочным,

Районам мочевым и половым особенно,

Дыхательным деревьям — бронхам, áцинусам крохоньким,

Анализаторам и сенсибилизаторам,

Нервишкам рефлекторныим, нейрончикам,

И силовым структурам — мышцам — армиям,

Правительным отделам — серым, белым веществам,

Желёзкам эндокринным многозначным,

И бороздатой думе, блокам — полушариям,

Подкорке, корке, черепушке, косточкам…

Кто здесь ворует у кого? Кто здесь обманыват?

Кто копит капитал зазря в швей-царских банках-то?

Кто убивает, кто насилует, беснуется?

Кто изливает на кого потоки ненависти черной?

Кто власти хочет здесь, и денег, и богатства?

Жизнь справедлива во зоровом córpuci —

В больном и хилом справедливы хворь и смерть.

Пока он Игорь свет Всеславьевич вопросы ети абстругировал,

Ажно по времецку да на большой-то переменочке

Среди студентов и студенток шустрыих, рекламистых

Увидел он прекрасное небесное создание,

Душа-девицу милую печальную.

Она ведь станом белым как лебяжье крылушко,

А и коса её полна шелкóвым волосом,

А очушки у ней да ясных соколов,

А бровушки у ней да черных соболей,

Ланиты у неё порóвну маковиц,

А й сквозь же платье у неё тело видеется,

Соквозь лебяжье телушко видеются всё косточки,

И мозг по тем по костушкам струитися,

А и катается он скатным жемчужком.

Он Игорь свет Всеславьевич неспешною походочкой,

Он Игорь свет Всеславьевич доходчив-то он был,

И брал за белы рученьки печальную красавицу,

И говорил любовные словеченки душистые,

И спрашивал ю нежную дрожайшую красу:

Ведь как её, прелестницу, он раньше пропускат,

Ведь как её, пригожею, по роду величат,

Ишшо да из каких-от мест ею нам бог послат?

И отвечала красна девица поласково:

— А и зовут меня нунь Леля дочь Сварожична,

А й мы со Переславелька да со Залесского.

У нас-ко озеро чудесное, сметанное,

У нас-ко птицы вси летучие, певучие,

У нас-ко звери вси рыскучие, прыгучие.

У нас свои народны праздники язычески:

На Новый год встречаем мы весенни ручейки,

На Красной горке отпускаем птиц на волюшку,

Во место Юрьев дня — дажьбоговы подарочки,

Замест Николы поминаем мы Ярилушку.

А на Купалу наряжаем свят невесту Заряницу,

В Илью-пророка — свадьба Перуна и Дивы,

Во сентябре нашим богам почтенье отдаем,

А за осенним равноденствием они в походы отправляются.

Во рождество по Риму — коляда и святки,

И Радунúца во крещенский-то сочельник,

А за Кощеем и за Велесом могучимы —

Прощаемся с кикиморой — Мареной, белою зимою,

За ней-то Новый год с весною наступает.

Так прославляем мы отцов и матерей извечныих,

Они сопряталися во былинныих преданиях

От византийских полчищ с Дáсуни пришедшиих.

Они во сказках одевалися в одежды богатырские,

А мы хранили их в сердцах, храним в обрядах русскиих.