Иерусалимские дневники - [26]
штанов еще и русскую арм.куртку – издалека она похожа на арабскую форму, а приближаясь к дому – снимаю, чтобы свои не шлепнули по ошибке) ….. всё
это, как наркотик, или чашка кофе поутру, какое -то последнее ощущение, что ты существуешь, что ты сам – реален… если и в этом отступить и сломаться-
думаю, превращусь просто в кусок плесени или пожирателя фалафеля из провинции….
У нас очень красиво – на этой неделе, после холода и дождей, стояла жара – до 27-28 градусов, заколосился овёс, расцвели маки, пошли в листву, прямо
вместе с цветами миндальные деревья…. просто июнь месяц. Сегодня к вечеру вернулась влажность, и прохлада, но дождя нет… Лошадь всё никак не
подковать, к нам никто не хочет ехать… боюсь, что придётся осваивать и это дело, или хотя бы научиться делать ей "педикюр", без подков. Прошу
прощения… уже 18.15, а у меня в 19 – урок,здесь в посёлке ( до 22 ) надо собираться и бежать.
Постараюсь рассказать вскоре о весьма сюрреалист. своей поездке на попутке в прошлый четверг ( буря, град, снег) из Иерус. в Кдумим – через
Иуд.пустыню, юг Хевронской горы и пригороды самого Хеврона ( точнее внедренные в него военные базы ) – такие вещи случаются только со мною, это как
гланды через…… удалять, но было ужасно интересно. В пятницу – воскресение мы ездили с детьми на север – в киббуц Кфар Гилади ( там рядом погиб
Трумпельдор ), где нам дали квартиру мамы наших друзей, в пятницу, по дороге успели заехать в заповедник Хула ( остатки знаменитого болота – заросли
папируса и птицы), в субботу – пошли пешком за 6 км. в Метуллу ( это самое северное поселение страны ), по ущелью Аюн ( потрясающие водопады – до 30
м.высотой ) вышли к самому забору на новой границе с Ливаном, вернулись по шоссе, в воскр. поехали с утра на Хермон, трое младших девочек впервые
видели снег ( в воздухе + 13 ), катались на санках, я взял из дома лыжи ‹Лесные› и пару детских лыж – учил Мирьяшку…. В прошлом году такая поездка
сорвалась в посл.момент из-за обстреа Метуллы и Кирьят Шмона "катюшами", но сейчас было спокойно, хотя дети в квартире спали в "хадар битахон" -
спальне -убежище, и попросилм меня на ночь закрыть противоосколочные бронежалюзи на окнах. Ну всё… убегаю… не поминайте лихом, если чего…
Миша.
06-03
Шалом!
Сейчас 3.20 ночи, я досиделся у "компа" с переводом, и перед тем, как его выключить, уже без особой надежды найти что-нибудь в ящике, открыл почту.
Со мною всё нормально…. завтра в 8.30 моё дело (протест Гос. прокуратуры на мягкость приговора и оправдание по 5 из 6 пунктов за отсутствием состава
преступления) слушается в суде высшей инстанции в Тель- Авиве, прокуратура категорически отклонила предложение судей пойти на "бизнес – сделку"( так
это у вас называется?)- жаждет крови. Моему знакомому, Мордехаю, на днях вкатили 4 месяца условно и 1000 долл.штрафа за выстрел в воздух 4 года
назад(!!!!!), когда их группу, молившуюся( с разрешения и при сопровождении армии) на окраине дер.Аварта ( возле Иттамара, где я работал) на могиле
Иттамара сына Агарона забросали камнями. Это очень всё подходит к обстановке нашего сумасшедшего дома. Напишу зватра, чем кончится (кончится ли
?) мой "сюр". Писать сейчас сил нет.
Получили ли вы фото с весенними цветами в Кедумиме?.
Миша.
25-03
Шалом из Кдумима!
Как видите, я всё ёще жив и вам того же желаю! Начну с истории…. В последнем письме я обещал рассказать о странной поездке домой…ещё в
феврале, ну вот, сегодня попробую реализовать это обещание. Как вы знаете – эта зима нас не балует холодами и дождями… но в Израиле всё – не как у
людей : если арбуз – то без косточек, если глава правительства – то обязательно дурак, если гроздь винограда ( см. в Книге Исхода ) – то вдвоём не унести,
а уж если дожик – то тут не грибочки идти собирать или читать стихи, гуляя под зонтиком, а нада однако быстро-быстро ставни запирать покрепче, мала-
мала щели конопатить под дверью и слушать по радио – сколько бедуинов утонули посереди пустыни и скольких бедолаг моряки снимали на лодках с крыш
их автомобилей где- нибудь на Приморском шоссе. Первого серьёзного в это году похолодания страна ждала чуть ли не неделю, видимо Г-дь по старости
лет подрёмывал и плохо прислушивался к прогнозам сводки погоды…. но всему есть конец – и вот, на 20 февраля после обеда обещали светопреставление
(гуманизм, однако,- это чтобы те, кому предрешено на небесах потонуть, успели свою последнюю пайку на земле съесть ). А у меня – в этот день -
семинар учителей в Иерусалиме ( от конторы, где я работаю лектором ), я уж договорился, что после него поеду ночевать в Маале-Адумим, а если
автобусы туда не пойдут – так и в Иерусалиме нашел резервное местечко. Ну, посидел пол-дня на семинаре, дело к обеду ( а кормят там – на убой ), но,
гляжу, за окном ветер крепчает, думаю- надо бы домой двигать… отпросился у методиста, в 12-30 выхожу на улицу, а там уже- просто буря, уже ветки на
тополях ломает… вылезаю из ворот, глядь: стоит знакомый фургончик со всякими железяками внутри, и кличет меня мой сосед из Кдумима -Рафи ( он
работает на наладке всяких холодильных и нагревальных систем, в частности, и на армейских базах) – вот так встреча, поехали, грит, домой, вот только по
Неразгаданный сфинкс Серебряного века Максимилиан Волошин — поэт, художник, антропософ, масон, хозяин знаменитого Дома Поэта, поэтический летописец русской усобицы, миротворец белых и красных — по сей день возбуждает живой интерес и вызывает споры. Разрешить если не все, то многие из них поможет это первое объёмное жизнеописание поэта, включающее и всесторонний анализ его лучших творений. Всем своим творчеством Волошин пытался дать ответы на «проклятые» русские вопросы, и эти ответы не устроили ни белую, ни красную сторону.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.