Иерусалимские дневники - [22]

Шрифт
Интервал

требовнием возбудить против Дахлана обвинение в организации убийств (этого и других)… Я не знаю, приняли ли его, но если и так- сделают все возможное,

чтобы на открывать дело, или не подавать обвинительное заключкение… Такие преценденты уже бывали….Дахлан- участник встреч на переговорах, имеет

статус VIP…. Весь ужас в том, что половина народа безнадежно, абсолютно безнадежно больна. Я вчера, перед посадкой с автобус в Иерус. зашел в

магазинчик с кофейной стойкой – там сидели 7 мужиков, вели беседу. Шестеро из них вяло пытались отбрыкиваться от "аргументов" седьмого,

рассуждавшего о том, что и границы Иерусалима – "неясное понятие" : " Ну вот кто из вас ходит в Ир Давид(Город Давида ) ? А,не ходите – ну значит

можно и без него обойтись, он важен только для "головастых очкариков – археологов". На Храм.горе не были ? – ну и пусть за нее воюют эти фанатки в

кипах… Ах, вам жалко детей Псагота? А вы там хоть раз были? А я вот неск.раз раньше был, работая на местный совет района ( он – электрик), оттуда

такой красивый вид – видно все нагорье Биньямина, всю Рамаллу…. и я очень хорошо понимаю палестинцев-- если бы я был арабом и видел каждый день на

холме над моим городом еврейские дома – я бы и пушку бы притащил, чтобы их сравнять с землей…. ну а вместо Голан будем ездить на Кипр или в

Иорданию – ведь тогда и в Иордании на нас будут по другому смотреть…" Самое ужасное, не в том, что он говорил, – я слышал тут от левых вещи и

похлеще, а в том, что у "обычных" людей не нашлось ничего ему возразить, кроме тусклого мычания…-"ну вот, а может быть все таки можно добиться мира

и без отдачи всего…. ну конечно что -то все-таки надо отдать, но хотя бы не здесь..". ни один из них его не спросил хотя бы, почему бы нам, в рамках его

логики, не поставить пушки в Гило, еще много лет назад, – ведь вид Бейт-Лехема тоже может мозолить еврейские глаза, а уж о мечети Омара – и вообще

говорить нечего…. Слушаю белогвардейские песни Бичевской : "Все теперь против нас, будто мы и креста не носили, будто аспиды мы бусурманской

крови…." – да ведь это и "про здесь", и про нас ( хотя насчёт креста она права – не сподобились… )! Я вот уже с пятницы – болею гриппом, к сожалению

почти без температуры, но с гнуснейшим самочувствием. Вчера кое-как высидел востоковедение, а на турецком – вместо класса, пошёл в уголок в

библиотеку, забился туда и проспал часа полтора – чувствовал, что без этого у меня не будет сил дать 2 часа своей лекции на "мехине". Дома обклеился

горчичниками, и заснул с ними – видел во сне, как немцы заняли Питер, прошел удачно селекцию, проводившуюся молодым интеллигентным коммендантом

и еще успел увидеть, как на балконе синагоги он расстрелял 2 раввинов и старосту общины…..Сон, как говорится, лучший отдых…. Очнулся с ожогами на

груди и спине,часа в 3 ночи, еле отодрал горчичники.Старость -не радость, вот и лошадь стареет прямо не по дням, а по часам… боюсь за нее… жалко

будет, она ведь -член семьи.. У нас сегодня – то дождь, то солнце… завтра обещают ливни, с перспективой на снег на севере через неск.дней….

26-12

Шалом ! Посылаю в конце письма компендиум набранных из прессы и радио сообщений из нашей «палаты номер 6», а в качестве легкой закуски -

немного о своём. Ощущение сумасшедшего дома не проходит ни на минуту – есть такой фильм ужасов («Дантист» , кажется ) где психи под руководством

к-то маньяка захватили больницу и ‹лечат› на операц. столах докторов.Глядя вокруг , я чувствую себя в этой ленте… Ты думаешь, что страна

перевернулась? Не тут – то было – страна кушает фалафель смотрит футбол. У кого-то из голландцев есть картина ‹Святой Себастььян› – он привязан к

дереву, весь утыкан стрелами… а вокруг весна, корабли на лазурном море, птички поют, невдалеке пашут крестьяне, гуляют бюргеры – всем всё по фигу…

Здесь -в поселениях, тоже какой-то столбняк. Я думаю, что только сейчас люди осознали- до какой же степени их предали и продали, и либо впали в

ступпор от этого, либо – не могут отказаться от иллюзий, надеясь, что что -нибудь остановит этот поезд , ‹ но поезд уходит в Освенцим…› ( у Галича)…

жаль, что забыл дальше – кажется ‹ обыденно и ежедневно›, а вот сказать это себе – страшно. Эли Визель в своем романе ‹Ночь› – обязательно поищи его

и прочитай – пишет о венгерских евреях перед началом эйхмановских акций – они тоже ‹НЕ ВЕРИЛИ›, ведь пережили же 1941, 42, 43,…ну неужто в 44 что -

то может случиться… уже в эшелоне – едущем в Освенцим, они просят охрану забрать сошедшую с ума женщину, которую преследуют видения печей и

труб -‹ ведь это же просто плод больного воображения !› Во многом то что происходит ( апатия) это следствие и того, что именно мы, здесь, на

‹территориях› всегда были ядром ‹куковской› ( т.е р. А.Кука) идеологии, считающей даже нерелигиозное г-во своего рода пъедесталом Мессии, или,на

худой конец, хотя бы ослом, на котором он едет…. Представить себе, что в пъедестал его строителем заложен фугас замедленного действия, а осел не

получил прививки против, даже не столбняка, а бешенства, и может забыть, что он травоядный --- это было просто невозможно. Может быть люди просто


Рекомендуем почитать
Памяти Н. Ф. Анненского

Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье.В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник.Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910).Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества».В 1906 г.


Князь Андрей Волконский. Партитура жизни

Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.


Королева Виктория

Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.


Заключенный №1. Несломленный Ходорковский

Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.


Дракон с гарниром, двоечник-отличник и другие истории про маменькиного сынка

Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.


Иван Васильевич Бабушкин

Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.