Иерусалимские дневники - [16]

Шрифт
Интервал

И тени опустились на колени

Подставив шеи Солнца палачам…

Миша

21 ноября.

Привет из Кдумима!.. Сегодня я единственный день в рабочей неделе не еду в Иерус. – поэтому сел написать. Жизнь у нас весьма сюрреалистическая – не

то Дали, не то "Последний день Помпеи"- но ко всему привыкаешь… В общем :"Я поздно встал, и на дороге застигнут ночью Рима был…."

На днях мы с Авиталь все-таки решились вырваться из непрерывного напряжения нашего мира абсурда и волнений и окунуться на 3 дня в воды забвения

ночного Мертвого моря, возвращающие тебя в тепло и невесомость материнской утробы, и слиться со затягивающими в себя и сворачивающими

пространство и время пейзажами Иудейской пустыни. А попросту говоря – воспользовались льготным талоном в гостиницу "Карлтон" в Эйн -Бокек от

газеты " Макор Ришон" (Первоисточник) – единственной еженедельной правой газеты, который мы получили к 25 летию нашей свадьбы, как ее первые

подписчики, жертвователи на ее основание (еще 5 лет назад) и участники кампаний в ее поддержку. Срок талона кончался в январе – а кто знает, что там

еще случится…За треть стоимости мы получили 3 ночи с завтраками, а украденных с них сыров, селедки, булочек, оливок и всяческих солений хватало на

обед и частично на ужин). Авиталь, закончив работу в четверг, забрала меня из Маале – Адумим от нашей знакомой – Голды, куда я поехал после моих

уроков в Универе,мы еще вместе попили кофе у неё – и поехали. Детей оставили на старших дочек + знакомого Элишевы (он у нас часто бывает по

субботам),паренька-физика из ее университета, проинструктированного мною по телефону, на всякий случай.

Маале – Адумим лежит между Иерус. и Мертв.морем , ехали уже в темноте- знаешь, это чем-то напоминало копполовский "Апокалипсис"- помнишь, как

исчезает реальность по мере подвижения катера с героем по Меконгу вглубь Камбоджи ?) – вокруг ночная пустыня, посреди – лента асфальта и все меньше

и меньше машин, сворачивающих в последние немногочисленные поселения по дороге к Иерихону… Перекресток евр. поселка Веред- Иерихо, где сейчас

частенько постреливают, проехали спокойно на перекрестке самого Арафатовского Иерихона выехали на трассу Эйлат – Тверия, проходящую вдоль всей

Иорд.долины… и только тут я понял что на этой, обычно очень людной дороге, мы одни… (в гостиницы М.моря и Эйлата теперь ездят через Арад, Димону,

Беэр – Шеву, в казино Иерихона – сами понимаете…, в Тверию из Иерус. – тоже кругалями через Хайфу, да еще объезжая арабские р-ны Галилеи…)… Я

такого еще не разу не видел (если не считать моей армейской поездки утром по мертвому Израилю , ждавшему иракских "скадов" и сидевшему в

газоубежищах… мы тогда ехали на грузовичке от Афулы до наших позиций на горах над Иорд.долиной)… А сейчас – представь себе : черная неосвещенная

лента асфальта, далекие огни Иордании за морем слева, огромные черные утюги отвесных скал обрывов Иуд.пустыни справа… и постепенно

прорывающийся над ними и очерчивающий их контуры невесомый и нездешний свет луны… и вдруг – лунная дорожка уже на море, зовущая, как русальи

огни, повернуть резко руль и поехать по ней… За час с лишним езды – 3-4 одиноких грузовика с бромом и поташом с заводов М.моря и к-то псих на джипе,

размалеванном фосфоресцирующими навзаниями "металлических групп"… Если бы не они – можно было бы просто потерять ощущение реальности.. Я все

время цитировал наизусть начало Бредб.рассказа "Ночная встреча"(из Марс.хроник) -" В воздухе пахло временем… ", и мы все ждали, когда же наконец

появится странная, похожая на кузнечика, машина с марсианином, спешащим на праздник у Голубого канала ,…и вдруг- за одним из поворотов – на обочине

стоял огромный горный архар с гиганскими рогами и гордо поднятой головой… он не сдвинулся ни на сантиметр, проводив нас, ночных мотыльков, взглядом

в котором отражалась Вечность… Ну а в общем – то мысли были грустные – м.б. мы и правда – реликты… последние марсиане или забывшие умереть и

пережившие свой век хоббиты… Разместились в гостинице… попили пива в баре в 12 ночи.. море было тоже абсолютно пустым, как и берег (это уже не от

страха, а просто здесь почти нет ночной жизни, или же она концентрируется внутри отелей. В Эйн-Бокек – только отели, здесь нет жилой зоны), а море- уже

слишком холодное по местным понятиям)… Я лег в него, полностью растворился в его маслянистой прохладе и темноте и долго вбирал в себя свет луны,

уже висевшей над перевалом Эйн-Бокек… в такие минуты в нас пробуждается какая-тот генетическая память – м.б. тех стегоцефалов, которые первыми

рискнули выставить свое палеозойское рыло из воды и взглянуть на звезды… В пятницу, прямо на рассвете, поехали километров за 30 в Вади Тамар – там

можно чудесно полазать по скалам – есть два отвесных скальных участка с верев.лестницами (пролеты 18 и 10 метров ), участок метров в 8-10 с канатом,

места где можно лезть "в распорку" и свободным лазанием – в общем мы поднялись на весь каньон. В самом конце его (он очень узкий и почти отвесный)

затыкает, как пробка, свалившийся в него с трассы наверху и заклинившийся в нем вертикально автомобиль- тоже достаточно сюрреалистическое


Рекомендуем почитать
Князь Андрей Волконский. Партитура жизни

Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.


Королева Виктория

Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.


Человек планеты, любящий мир. Преподобный Мун Сон Мён

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Заключенный №1. Несломленный Ходорковский

Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.


Дракон с гарниром, двоечник-отличник и другие истории про маменькиного сынка

Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.


Иван Васильевич Бабушкин

Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.