Иероглиф - [82]
Начальник СБ ЧТ мысленно потирал ручки от удовольствия, периодически приговаривая себе под нос: «Вот теперь эти суки оценят нашу работу. Когда мы аккуратно держали эту международную взрывоопасную смесь в своих подвалах, никто и не догадывался, что тут происходит, все было технично, чисто…»
Начальник не ожидал ничего хорошего от нового руководства ЧТ и честно говорил себе: «Скорее всего, меня отправят в отставку или за решетку уже сегодня. И новый директор приведет сюда своих людей. Осталось всего три-четыре часа».
Поэтому ему можно было не суетиться и дать ситуации дойти до абсурда. Но все же он исполнил свой долг до конца: вызвал отряды ОМОНа из Города Дворцов.
Омоновцы уже подъезжали к стене, ставя автобусы вдоль нее, один за другим, и ладные крепкие парни со щитами и водометами выстраивались «свиньей», ожидая приказа командира. Из башни все это было хорошо видно.
«Эх, не успели всех рабов выпустить! Быстро подъехали омоновцы. Еще бы полчаса», – подумал начальник СБ.
По громкой связи начальник СБ вызвал Рому к себе:
– Ну что, Рома, как наверху?
– Спокойно. Работают. Финансисты только расстраиваются, что казино временно закрылось и «пантера» исчезла.
– Ничего, откроется. И другую тигрицу им найдут. Китайку поставят на ее место. Еще лучше будет. Работай над взрывной схемой. Неровен час, кто-нибудь случайно наткнется на минирование – вот тогда нам всем мало не покажется: взорвут.
– Я работаю, – сказал Рома. – И почти близок к разгадке.
– Да?
Начальник СБ вызвал себе вертолет, намереваясь осмотреть объект сверху.
– Возьмите меня с собой, – попросил Рома. – Никогда не видел объект сверху.
…С вертолета было хорошо видно, как ОМОН отбивает объект ЧТ у восставшего народа. Пропускные пункты закрыли наглухо. На пустыре возле великой китайской стены жгли самодельные трибуны, лозунги, остатки еды, и ядовитым дымом от пожарищ тянуло на всю округу. Окрестности оглашали протяжные гудки с судов, уходящих в море. Из порта в море вышли два судна – увозили что-то подальше от ЧТ.
Завтра утром, как предполагал начальник СБ ЧТ, сюда уже придут следователи с папками и флэшками и начнут допросы с опросами. Но поле будет чисто. Сципион придет на голое место. Многое ему придется начинать сначала. Зато он свалит на предшественника всю уголовщину.
– А что будет с ЧТ дальше? – спросил Рома.
– Схема была придумана крепкая. Инфраструктура создана. И разрушить все это не так-то легко. Да и не надо никому. Весь мир так работает. Мир держится на завозе дешевой рабсилы и на неэквивалентном обмене. Здесь самое главное – вовремя вывозить рабсилу с объекта, чтоб не укоренилась. При Сталине заключенных просто использовали и хоронили в мерзлоте. Была эффективная экономика.
– А те… кому удалось сбежать отсюда?
– Тем повезло.
– Куда же они без документов?
– Ну, сынок, ты меня удивляешь. Документ – дело простейшее. Я думаю, фирма, которая шлепала в ЧТ паспорта, уже наращивает обороты. Не в паспортах дело, бьют не по паспорту, а по роже. Куда они с этими-то рожами в Городе Дворцов? Там ведь скинхеды… – И начальник закурил новую сигарету.
Рома внимательно вглядывался в верхние планы небоскребов. Вот небоскреб, который сверху выглядит, как знак доллара, – американский банк. Вот контуры евро – это европейский банк. Хм, вот офис «Макинтош» – в виде гигантского яблока. А вот… Рома не поверил своим глазам: центральный небоскреб сверху выглядел прихотливо, как китайский иероглиф богатства.
– Что это за корпус? – указал Рома на иероглиф.
– Как, разве ты не знаешь? Это филиал Центрального банка Гонконга. Главное финансовое заведение китайского капитала. Финансовое сердце ЧТ.
Ромино собственное сердце забилось так громко, что он прижал его рукой. «Там, там, наверное, заложена взрывчатка, мужик с чемоданчиком бегал по этому корпусу», – почему-то подумалось Роме. Он вспомнил, что и мальчик со сверхспособностями все время теребил свой значок, будто хотел сказать Роме, где следует искать зло. Или он просто любил трогать свои алмазы?
Начальник СБ казался удовлетворенным осмотром объекта сверху. Вся производственная сфера города была основательно разгромлена и разграблена. Земля была покрыта россыпью осколков китайского фарфора, валялись разломанные корпуса компьютеров, разорванные целлофановые пакеты от чипсов, горы каких-то мелких предметов, может быть, часов или карманных компьютеров… Разоренные фармацевтические склады дымились…
Вертолет приземлился на сетку-тормозилку, растянутую на вертолетной площадке. И Рома, едва сдерживая шаг, поспешил вниз через три ступеньки, не дожидаясь лифта.
Часть третья
Про искусство
1. Джулька
«Народники очень любили народ и часто ходили в него. Я же не могу войти даже в метро или в районную поликлинику – всюду пахнет мочой. Но сохранять уважение к гумусу, к матери-земле, наш общий долг. Мы пригласили народ к себе. Отмыли его, полили одеколоном…»
Наконец мне дали снимать программу «Народные артисты». Меня долго мурыжили на телевидении. Кормили обещаниями. Я бесполезно слонялась по коридорам телецентра, заглядывая всем в глаза, как бездомная сука.
Федя, который изображал из себя проныру, в сущности, ничего не мог для меня сделать. Он, как и все мужики, только надувал щеки, а на самом деле он был лишен какого-нибудь серьезного рычага. И я уже подумывала: «А не воспользоваться ли мне „красной кнопкой“?» Ведь трудоустройство – это тоже исключительно важно для меня!
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.