Иегуда Галеви – об изгнании и о себе - [120]

Утром, ещё не было восьми часов, прибежала Това. Своё раннее появление не в назначенный день и время объяснила тем, что нашла новую работу и у нас ей удобно появиться именно сегодня и сейчас. Давид ещё не выходил из своей комнаты, но, чтобы приготовить обед на кухне, не требуется его присутствия. Я же, как всегда, не упустил случая пообщаться с милой девушкой, приключения которой восполняют недостаток собственных впечатлений.

– Понимаете, – говорит Това, доставая из сумки принесённые овощи для борща, – трудно долго сидеть на одном месте и делать одну и ту же работу. Вот я и устроилась в фирменный ювелирный магазин на Мёртвом море рядом с роскошными гостиницами, где останавливаются иностранцы. Сосед Авигдор уговорил. Он очень положительный семейный человек. В том элитном магазине чуть ли не директором служит. Помимо зарплаты обещал проценты от продажи, сказал, что девушки в его самом дорогом отделе получают до восьми-десяти тысяч шекелей в месяц. И подвозка – если моя смена с утра, ровно в девять часов у подъезда будет ждать машина. И домой машина отвезёт, если работа выпадет на вечернюю смену. От дома до гостиничного комплекса на Мёртвом море, где расположен этот шикарный фирменный магазин, всего двадцать минут езды. Плюс талоны на обед. От меня только и требуется быть любезной с покупателями, никогда не выказывать раздражения и всегда следить за собой – без макияжа за прилавком не появляться.

Первый день в том элитном магазине драгоценностей я была ослеплена блеском золота, бриллиантов, разноцветных камней. Всё это великолепие, освещённое нестерпимо ярким светом неоновых ламп, лежит на белом атласе под пуленепробиваемым стеклом. Потребовалось несколько дней, чтобы у меня перестали дрожать руки и я, подобно напарницам, стала небрежно выкладывать перед покупателем украшения, цена которых за пределами здравого смысла. Покупатели – иностранцы, много богатых людей из России, расплачиваются валютой. Наверное, поэтому почти все продавщицы – русскоязычные из моего Арада. Я, хоть и родилась в Израиле, свободно говорю на русском, ведь родители разговаривали со мной только по-русски, иврита не знали.

Я молчал, зачарованный оживлённым лицом Товы. И она продолжала:

– Не могу сказать, что женщины, которые давно работают в царстве алмазов, встретили меня приветливо. Может, оттого, что я оказалась моложе других, а может, ревновали, как обычно ревнуют к новеньким, пользующимся вниманием работодателя. Опять же, я лучше других знаю английский язык, в школе он мне давался легче физики и математики. Одним словом, оказалась для начальника особенно ценным кадром. Подходит несколько раз за смену, спрашивает, не нужно ли чего, объясняет, каким образом различать клиентов и как нужно разговаривать, чтобы никто не ушёл без покупки. Сам он в этом деле ас, особым чутьём угадывает толщину кошелька и внушаемость посетителя. Человек ещё только входит, а Авигдор уже знает, стоит ли он внимания.

Чтобы Това успела в свой магазин сокровищ аж на Мёртвом море к трём часам – ко времени начала второй смены, – я стараюсь помочь ей: чищу овощи, мою кастрюли. Мы не заметили Давида, который стоял у входа на кухню и слушал свою помощницу.

– Вам, наверное, теперь при большой зарплате ходить к нам без надобности? – спросил он.

– Зарплата ни при чём, я рада побывать в Иерусалиме. И к вам езжу вроде как в гости, а не работать. Мне хорошо у вас.

– Ну и замечательно! Можете прийти и уйти в любое время. Ваш всегдашний собеседник не только доварит борщ, но и в случае надобности пойдёт ради вас на баррикады. Но если время не поджимает, я тоже с удовольствием послушаю про бриллиантовый бизнес.

– О чём я говорила? – смутилась девушка.

– О том, что ваш начальник прекрасно ориентируется в покупателях, – напомнил Давид.

– Ну да… Я тоже стала разбираться, кто сколько денег оставит в кассе. Сразу вычисляю богатых из России, они держатся так, будто, стоит им захотеть – купят весь магазин. Выбирают массивные украшения с большими камнями, на цену не смотрят, разговаривают свысока. Я для них – обслуга. Интеллигентные женщины из той же России разговаривают уважительно и смотрят на наши ювелирные украшения, как на музейные сокровища, всего лишь смотрят – не покупают. Англоязычные иностранцы прицениваются, торгуются, часто выбирают какой-нибудь пустяк на память об Израиле и Мёртвом море.

Как бы я ни старалась научиться различать посетителей, никогда не приобрету сноровку нашего начальника. Если появится в зале якут с алмазных приисков, его Авигдор сразу вычислит и окружит таким вниманием, что тот точно оставит на кассе толстую пачку долларов. Авигдор работает умело: сначала вроде бы случайно подходит к «жертве» и между прочим выказывает свои познания в бриллиантах, затем для продолжения профессионального разговора, например об огранке камней, приглашает в свой кабинет и угощает отменным коньяком. У него на такой случай есть специальная бутылка и привезённая из-за границы дорогущая колбаса. Якут разомлеет от коньяка и участия человека, которого он первый раз видит. Затем Авигдор ведёт гостя к самому дорогому прилавку, где стою я – молодая, красивая. Захмелевшему якуту почему-то мерещится, что девочка будет приложением к купленным драгоценностям, и он не скупится. На месте такого клиента может оказаться и очумевший от огромных денег бизнесмен из России или нефтяной магнат – все те, кто не утруждает себя пересчётом купюр, а ориентируются по толщине пачки. Случалось, Авигдору с трудом удавалось унять разыгравшееся вожделение захмелевшего покупателя, желающего прихватить меня вместе с бесценным бриллиантом, который он небрежно сунул в карман. К каким только ухищрениям не прибегал начальник, чтобы выпроводить того из магазина!