Идущий в Иерусалим - [5]

¾ И правильно сделаешь, ¾ ответил отец Паисий. ¾ Потому что смерть ¾ это не нормально.

¾ А что нормально?

¾ Вечность. Бессмертие. Блаженство.

¾ Извините, батюшка, но это звучит как-то… слишком фантастически. Мы-то с вами познакомились на кладбище. А там смерть реальна, как те кресты, что стоят на могилах.

¾ И бессмертие души реально. Может быть, не так явно и ощутимо на первый взгляд, но вполне реально.

¾ Хорошо, но как это ощутить? Как это понять? Прикоснуться?..

¾ Нужно вернуться к духовной жизни, тогда и поймешь.

¾ А я что же, по-вашему, не живу духовно? ¾ запальчиво произнес юноша.

¾ И по-моему, и объективно ¾ нет, ¾ спокойно ответил священник.

¾ Но я же читаю, хожу в театры, дружу, люблю, чувствую наконец…

¾ Это всё ¾ жизнь души и тела. Это сойдет в могилу и сгниет. Таким образом живут и собачки с коровками. Может быть, не так изощренно, как люди, но по сути ¾ так же.

¾ Но я молюсь, ¾ снова заводился Вадим. ¾ Я вычитываю правила. Я посещаю церкви, ставлю свечи.

¾ И колдуны ходят в церковь. И «подзаряжаются» у икон, растопырив когти. А вот попробуй предложить им причаститься ¾ сбегут сразу.

¾ Но ведь главное, чтобы Бог в душе был!

¾ Ты скажи еще, что главное, чтобы еда в желудке была. И в гастроном не ходи. И не ешь ее. Смешно? Откуда еде в желудке взяться, если не купить в магазине и не съесть за обедом?

¾ Но я верю в Бога!

¾ И бесы веруют… И даже трепещут перед Богом. Только они не живут, они в погибели. А духом способен жить только человек, и только в таинствах Церкви. Именно во время соучастия человека в таинствах Дух Святой сходит в сердце и оживляет для вечности.

¾ Не знаю почему, но мне нужно это попробовать.

¾ Ты просыпаешься, сынок. Пытаешься встать и ожить. Если ты хочешь, я с радостью тебе помогу.

¾ Хочу, отец Паисий!

Весь день перед своим первым Причастием Вадим провел у батюшки. Отец Паисий обстоятельно пояснял Таинство Литургии. Объяснил мистику Причастия Святых Тайн. Особенно серьезно остановился на исповеди. Вряд ли когда-нибудь у батюшки был столь благодарный слушатель. Как иссохшая губка впитывает воду ¾ так Вадим внимал каждому слову священника. Потом отец Паисий готовился к службе, вычитывая правило. А Вадим выписывал на тетрадный лист свои грехи. Ему казалось, что перед ним день за днем проходит вся его жизнь ¾ с младенческих лет до нынешнего дня. Забытые грехи всплывали в памяти и больно скребли по сердцу, пока Вадим их не пригвождал пером к бумаге.

Во время службы отец Паисий преобразился. Из старшего друга, из добряка и умницы, но все-таки человека, он превратился в священнослужителя. Каждое слово и жест, каждый шаг несли сверхчеловеческое достоинство и весомость. Его взгляд опалял невидимым огнем. Каждое слово прожигало разум до дна и впечатывалось в самую глубину сознания, совершая там невидимый переворот. «О, служащий иеромонах ¾ это сила», ¾ подумал Вадим со страхом подходя к аналою, комкая потными пальцами исписанный лист бумаги.

После исповеди отец Паисий спросил Вадима:

¾ Готов ли ты потрудиться?

¾ Готов, батюшка.

¾ Господь простил тебе грехи. Но для их искоренения нужно еще поработать.

¾ Да! Да, я готов, ¾ с излишней пылкостью ответил он.

¾ Тогда в течение месяца, ¾ скучным тоном произнес священник, ¾ будешь…

Батюшка назначил ему епитимию из поклонов и усиленной молитвы.

¾ Батюшка, а вы меня не очень пожалели? Мне кажется, этого мало ¾ за гору моих преступлений.

¾ Начнешь отрабатывать, узнаешь, что такое «мало». Тысячу самовольных поклонов  легче сделать, чем сорок по послушанию.

Запомнилось навсегда это необычное ощущение легкости и чистоты в душе! Вадим вышел из церкви… счастливым. Будто огромный мешок зловонной тяжести гнул к земле, вдавливал в землю и под землю ¾ и вот обузы нет! Только пару часов назад он был бесправным рабом ¾ и вот кандалы с грохотом рассыпались, и он впервые разогнулся и познал свободу. Свободу от греха. От прикованности к смерти, обреченности вечной погибели. Головокружительная, легкая, наполненная солнечным ветром свобода встретила его.

Вместе с ним ликовала погода: небо залило ярким солнечным светом поля и леса, теплый ветерок ласкал кожу, радуги ¾ там и тут вспыхивали и плясали… Впрочем, может быть, это нежданные легкие слезы преломляли солнечный свет и дробили его на множество лучей: зеленых, синих, оранжевых…

Вместе с ним ликовала природа: птицы на разные голоса свистели, цвиркали и трещали; распаханная земля томно дышала хлебным паром; травы и цветы в бриллиантах росинок сверкали разноцветными переливами; радостно мычали коровы и блеяли овцы, мяукали кошки, заливисто лаяли собаки, квокали куры и пьяно орали на всю округу ошалелые петухи.

До глубокой ночи после Причастия Вадим читал Евангелие, Деяния апостолов, жития святых этого дня. Снова и снова вычитывал благодарственные молитвы. И если раньше для этого требовалось понуждение, то сейчас он ненасытно пил сладкий, освящающий нектар святоотеческих истин, испытывая умиление.

Вспомнились слова святого отшельника, написанные им в день Причастия. Старец сидел в своей убогой нищей келье, как в дивном райском саду. Он с удивлением разглядывал свои старческие грудь, руки, ноги, трогал лицо и лоб ¾ и духовными очами видел, как невещественный огонь пронизывал его угасающее тело. Умирало тело, как семя в земле, политое живой водой, но прорастал дух его мощным деревом — в жизнь вечную.