Иду в неизвестность - [20]
«Если уж суждено зимовать, не достигнув Земли Франца-Иосифа, — хмуро рассуждал Георгий Яковлевич, — то лучше провести это время с наибольшей пользой, то есть на мало исследованной Новой Земле».
К ней он и направил «Фоку» не мешкая. А кроме того, можно было попытаться выбраться из льдов узким каналом чистой воды, который держится обычно у самого берега Новой Земли.
Уже через двое суток, выйдя из льдов, шхуна вновь плыла к северу вдоль грузной, слившейся наверху с небом массы Новой Земли, по узкому тёмному каналу свободной воды.
И вновь поражающие своей колоссальностью ледники проплывают вдоль правого борта. Шхуна, стеснённая кромкой льда, вынуждена двигаться рядом с громадными отвесными стенами и со стороны выглядит рядом с этой дикой громадной мощью букашкой, которую может мгновенно раздавить любая внезапно отвалившаяся часть векового материкового ледника.
Невольно умолкают все разговоры на мостике, обострённая, величественная тишина нарушается лишь периодическими докладами с бака лотового матроса, он промеряет глубину ручным лотом.
— Двадцать! — слышится его приглушённый, будто из трюма, голос.
И вновь таинственная тишина, нарушаемая лишь неясным шорохом где-то внутри ледяной массы, либо позваниванием, напоминающим звон тугих струн на ветру, либо тяжким уханьем, словно кто-то живой, огромный ворочается там.
В этой загадочной тишине Седов, восхищённо оглядывая ледяные громады, раздумывает об удивительном, во многом ещё непостижимом мире, окружающем человека. В голову приходит мысль о непрочности такого, казалось бы, могучего, вековечного, как этот ледник, мира и о своей зависимости от сил этого мира — от природных сил. И прочнее утверждается в его сознании и в душе стремление постичь этот мир, и приходит уверенность в правильности, необходимости того, что задумал, выносил и осуществление чего с таким трудом начал.
ВЕХИ ПУТИ
«Фока» во льдах. Огромные льдины, бледно-зелёные на беспорядочных изломах, цепко стиснули шхуну. Этими льдами, нанесёнными с севера, забило бухту, посреди которой застыл корабль, обложило все видимые острова, затянуло открытое море. Льдины, ещё вчера с грохотом теснившиеся друг на дружку, таранью долбившие корпус засевшего на мели «Фоки», сегодня безмолвно застыли во всей округе, притиснутые мощными полями и схваченные морозом, спустившимся ночью из подоблачных высот, со снежно-ледяных вершин огромных гор. Эти величественные в своей громадности седые дикие горы громоздились вдали почти по всему протяжению берега, отгородив попавших в бухту мореплавателей от восточных пределов земли. От западных, южных и северных отгородило их необозримое море, забитое клыкастыми наторошенными льдами. Всё побережье и ближайшие скалистые земли полуострова и острова Панкратьева с востока и с севера и дальних островов — Крестовых и Горбовых на западе — упрятались под снежным покровом. И хотя на календаре было начало октября, всё вокруг безмолвно свидетельствовало о том, что зима, внезапно накатившись на эти берега, царственно и враз подчинила себе здесь всё.
Не шелохнувшись стоял во льдах «Фока». С не убранными ещё парусами, не зачехлённой трубой — во всём своём мореходном виде, будто замерла шхуна, ожидая, что вот-вот зашевелятся и разойдутся льды и, растолкав их своими круглыми боками, вновь выйдет она на вольную воду, поплывёт дальше.
Однако ни тёмное низкое небо с белесым отсветом от бесконечных льдов, ни замершая стрелка барометра, закреплённого на переборке кают-компании, ни сама застывшая на морозе тишина, нарушаемая лишь нетерпеливым взлаиванием истомившихся в клетках собак, — ничто не давало надежды на отступление тяжёлых, сомкнутых морозом льдов, на уступку самого мороза, этого безраздельного могущественного владыки здешних мест. Октябрь для северного острова Новой Земли — зимы начало.
Всё это понимал Седов. Не было сомнений на этот счёт и у опытного морехода штурмана Сахарова, не раз ходившего прежде к Новой Земле на промысловых судах. Гористая земля, у которой оказался «Фока», значилась на адмиралтейской карте, составленной ещё Фёдором Петровичем Литке, островом Панкратьева. Но на поверку земля оказалась обширным полуостровом с примыкавшим к нему с севера островом. Эта ошибка Литке, быть может, и стала роковой для экспедиции. Надеясь пройти между указанным па карте островом и берегом, Седов внезапно обнаружил, что Южный Панкратьев — не остров, и вынужден был развернуть «Фоку» на обратный курс, чтобы обойти неожиданное препятствие с запада. Тут-то и обнаружилась не означенная ни на одной карте каменистая банка, на которую сел «Фока». Сел плотно, хотя шли медленно, с промерами, и глубины не предвещали опасности.
На банке «Фока» просидел несколько дней. И никакие усилия уже отчаявшейся команды не смогли освободить шхуну — настолько прочно засела она.
Тем временем стали подходить льды. Они всё больше сплачивались вокруг. Но вот начался сильный шторм. Льды пришли в движение. Огромная толстая льдина-бродяга, надвинувшаяся откуда-то с севера, начала яростно колотить на волнении в борт «Фоки». Ситуация становилась критической, и Седов готов уже был в любую минуту отдать команду оставить судно. Корпус «Фоки» выдержал, но льдиной, к большой радости мореходов, сдвинуло шхуну с мели.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Две маленькие веселые повести, посвященные современной жизни венгерской детворы. Повесть «Непоседа Лайош» удостоена Международной литературной премии социалистических стран имени М. Горького.
Вот было бы здорово, если бы каникулы никогда не заканчивались, твой брат был самым-самым известным музыкантом, а в школе все-все без исключения хотели с тобой дружить. Казалось бы, не это ли мечта всех школьников? Но в реальной жизни всё оказывается не так просто. Да и мечты порой оборачиваются не долгожданной радостью, а сплошным разочарованием. Взрослеющие герои знаменитых повестей Анатолия Алексина помогут тебе самому стать старше вместе с ними, расскажут о чести и достоинстве, о первой любви и дружбе, о самых верных друзьях и о самой жизни – такой интересной, полной открытий и свершений! Для среднего школьного возраста.