Идиллии - [41]

«Мы ее продадим!» — ответил он сам себе.

«А если нас поймают! — встревожился он. — Мастер сразу же догадается, что я стащил у него зелье!.. Он и так злится, что я от них убежал, отведет меня прямо к старшому…» Подумав о старшом, он похолодел и тут же отказался от этого плана. Они не будут ее продавать, а сами съедят эту рыбу. Изжарят на деревянных шампурах; может, и уху сварят — в горшке. Ох, и вкусная же получается уха с богородской травой! Прошлым летом они с подмастерьем целую миску съели у мастера. Верно, и ту рыбу ловили на зелье. Мастер только так и ловит. У него в мастерской в ящике стола целая коробка с зельем, сколько раз он доставал ее и хвастался перед мастеровыми. «Одну только горсть этой крупки разотру, — говорил он однажды зимой, — увидишь: дело в шляпе… Пускай тогда все жандармы ловят меня, если им хочется!..»

И прямо из этой коробки стащил Велчо зернышки, когда мастер заигрался в кости в кофейне напротив. Радость окрылила его, он быстро спустился вниз, и перед его мысленным взором опять явилась целая груда рыбы: раздувают жабры, шлепают хвостами… Буковый лес уже поредел, в просветах между ветвями проглядывает высокое небо, из долины пахнуло свежестью. Вот и перелаз через разрушенную каменную ограду. Он поднялся, ухватившись за лозину, перепрыгнул через обвалившиеся камни и пошел прямиком по огороженному мельничному подворью, заросшему лопухами и бурьяном. Вот торчит прогнивший желоб, под него закатился жернов, а дальше, в ивняке, виднеется ветхая кровля мельницы. Велчо не терпится. Немого он отыщет потом. А сейчас — стой! Забросить зелье! И он быстро спустился к подернутому ряской бочагу.

…Как только он зашвырнет его вот сюда, весь бочаг покроется рыбой! «Дальше не пойду, а то поймают…» Он бросил взгляд на мельницу, схватил камень, высыпал на каменную плитку черные зернышки и быстро раздробил их. — «Теперь еще пару червяков… Под ивами их сколько хочешь…» Он встал, опрокинул несколько камней, извлек из-под них червяков, положил их на зелье, расплющил камнем и поднял плитку с земли. Бросил немного под мельницу, сделал два шага — бросил под ракитник и наконец зашвырнул и камни в середину бочага.

Распрямил свое костлявое тело и кинулся к мельнице — искать Немого.

Мучная пыль лежала толстым слоем в углах и закутках старой мельницы, на полу были разбросаны доски от амбаров, жернова, колеса без ободьев. В очаге вьется тонкий прозрачный дымок. Велчо подошел к огню, нагнулся над облупленным горшком, стоящим на двух камнях, и пар от закипевшего молока каплями осел у него на лбу. «…Опять этот выследил в лесу монастырскую козу!» — он взглянул на Немого, который растянулся на полу, подложив руку под голову. «Только мигнуть ему, и он вскочит! А потом ведь не удержишь: лучше подождать — пусть вся рыба заснет!» — подумал Велчо и молча присел возле очага. В прошлый раз, чтобы поймать какого-то несчастного малька, они затыкали протоки и бочажки, залезали в вымоины под берегами, чего только не делали. Если им удавалось зацепить ногтями под жабры какого-нибудь налима, они были на седьмом небе. А теперь нахватают — ух, сколько! — просто так: и не надо дерн копать и воду вычерпывать, — рыба сама придет к ним в руки… И перед глазами его то плещется, то ходит одурманенная рыба.

— Эй, — он вскочил и толкнул ногой Немого. — Вставай, Ранко, вставай… Пошли лещей и усачей ловить!

Ранко вытаращил глаза и, сонный, приподнялся.

— Пошли… ступай за мной… — он кивнул ему на дверь и повилял ладонью, как рыба хвостом.

Оба выскочили за дверь и спустились к ивам, на верхушках которых еще дрожали лучи заходившего за скалы солнца.

Вдруг Немой бросился к воде: «М-м-м!» — показывал он Велчо на нескольких рыбок, перевернувшихся вверх брюшком. Возле берега в покрытой ряской воде, у расходящихся ивовых корней — одна к другой, одна к другой, словно их нанизали на веревочку, — рыбешки. Блестящие чешуйки, на которых дрожали отблески заката, ослепили их, и оба кинулись ловить рыбок. Но… рыбки не шевелятся, сами в руки даются. Они их не ловят, а собирают, как грибы. И жадность вдруг куда-то пропала.

«Все мелюзга, — говорит себе Велчо. — Да ведь большая рыба и не водится на мелких местах… А если и сожрет зелья, то уходит вглубь, в холодную воду, и там его выплевывает…» — Это он слышал от мастера.

— Рыба хороша, когда ее вытащишь из-под коряги, когда она мечется, бьет хвостом, — это не то что здесь на мели собирать несчастных мальков и набивать ими пазуху.

— У-у-у… — завыл Немой и замахал руками, показывая на другой берег.

Велчо обернулся. Там повсюду в воде — и в чистой, и в зеленых водорослях — рыбешка за рыбешкой, словно кто их посеял. Оба молча переглянулись, будто у них духа не хватало собирать их…

— Собирай, не оставлять же эту рыбу так! Что ты на меня уставился! — сердито крикнул Велчо и показал рукой на рыбу и на свою пазуху. И они опять нагнулись: сверху соберут, а снизу еще больше всплывает. Поясницы ломит, сквозь мокрые рубахи стекает вода.

Солнце уже зашло за скалистые вершины, вечерний ветерок прошумел внизу по ивам, и орел, взмахивая мощными крылами, спустился с вышины и закружился над укрытым в скалах гнездом. Им обоим уже опротивело это занятие, они молча переглянулись, но постеснялись друг перед другом вылезать из воды.