Идеальный дизайн. Книга без картинок, но с примечаниями - [22]
Графика в слишком тяжёлом и твёрдом облачении парадоксальна в той же мере, как разрисованная снаружи массивная вещь, будь то утюг или автомобиль.
оформление и сочинение
Качеству графической вещи благоприятствует тесное переплетение авторско-редакторской и дизайнерской линий творчества (не путать со случаями нарушения границ компетенции участников графического процесса). Мой пример ~ не указ, но обычно я сам оформляю собственные сочинения. Это крайний и, в принципе, удачный случай сближения планов содержания и графического выражения. Но данная глава совершенно о другом.
Слово design абсолютно переводимо на русский: оформление(58), то есть, согласно словарной норме, придание чему-либо окончательной, установленной или необходимой формы. Дизайнер-график придаёт графическую форму сообщению, лозунгу, идейной концепции. Опираясь только на предложенный ему материал, более или менее готовый, только оформляя, он обретает широчайшие возможности для проявления мастерства и артистизма. Именно в рамках оформления дизайнер решает тонкие композиционные, ритмические, цвето-фактурные, а значит, и стилистические задачи.
Вместе с тем в деятельности дизайнера-графика присутствует и сочинительский аспект, аспект относительно вольного придумывания. Дизайнер-сочинитель развивает или привносит смысл, интерпретирует ту или иную идею. Работая над смыслом, он с разным успехом входит в область зрительных иносказаний (59).
Аспект оформления в более-менее чистом виде присущ дизайну книги, у которой есть большой предзаданный текст со своей дографической структурой и литературной формой. Здесь соотношение оформляемого к сочиняемому как правило в пользу первого: почти всё уже сочинено, собрано, составлено автором и редактором.
Второй аспект более существен, например, в дизайне плаката, сувенирного календаря, логотипа. Дизайнер не располагает готовым структурированным материалом. За логотипом и плакатом стоит всего лишь профиль деятельности какого-то заведения, какой-то распорядок, идейная установка, лозунг или всего-то одно малозначащее слово.
Конечно, деление на аспекты – условность. Хотя бы потому, что сочинитель и оформитель сходятся в одном лице, в лице обыкновенного дизайнера – профессионала-визуалиста. Оформитель, в руках которого смысловой материал, вторгается в область работы над самим смыслом: интерпретирует, модифицирует, сочиняет. А сочинитель смысла, придумыватель «ходов», изобразитель оттачивает графическую форму им же построенного визуального высказывания.
Отмечу одну частность. Дизайн шрифта устроен своеобразно: чистейшее формотворчество при высокой степени пред-заданности всё той же графической формы (и, строго говоря, при довольно эфемерной возможности для неповерхностных литературных аллюзий).
Однажды, в надежде приятно удивить одного дизайнера, я показал ему книгу, насыщенную формальными (типографическими) изобретениями. Реакция была холодной: «Но ведь это всего-навсего аранжировка», – кисло промолвил собеседник.
Да, именно аранжировка!
Русским дизайнерам свойственно недооценивать оформительский (формальный) аспект и, наоборот, переоценивать аспект придумывания, смыслового привнесения. Сказывается груз советской антиформалистической доктрины, давит труднооспоримое задание: добиться «соответствия зрительной формы содержанию оформляемого произведения» (60). На Западе развит культ откровенно хорошей формы, тогда как русский, пожалуй, вообще постесняется назвать форму хорошей, подразумевая относительность хорошего и плохого и опираясь на сомнительный тезис «главное – содержание».
Чтобы прочувствовать эту коллизию, достаточно побывать на «Золотой пчеле». Год от года всё более заметно, как стираются различия между их дизайном и нашим евродизайном. И всё-таки: Запад (включая и самый Дальний Восток) демонстрирует формальную фантазию и блистательное владение самодостаточной графической дисциплиной. Западная форма содержательна именно в силу своей отточенности и изобретательности. Русские более склонны к метафорическим решениям, литературно трактованным графическим построениям.
Однако ресурс возможностей смысловыражения средствами дизайна в общем случае зыбок, посему иносказание зачастую превращается в искусственное нагромождение ради ничтожного смысла, воспринимается как некоторое ненамеренное лукавство, как выстрел из пушки по воробьям (61). Как ни парадоксально, банальность сопутствует выдумкам и затеям, но меньше грозит продуктам «беззатейного» оформления.
Работа над формой, чистое формотворчество – дело куда более основательное. Здесь роль дизайнера абсолютна, и без разработки формы дизайн немыслим. Выражаясь наукообразно, оформление имманентно дизайну, в нём суть профессии.
Что касается сочинения, придумывания, то, строго говоря, без него можно вообще обойтись. В деятельности дизайнера (я не беру творчество иллюстратора) сочинение – всегда поиск какой-то плодотворной зацепки, а успех сочинительства – дело случая. К тому же, смысловое содержание, можно надеяться, исчерпано самим заказом, быть может, слегка доработанным с участием дизайнера.
Заголовок данной главы мог быть и таким: «Хорошая форма и вымученное содержание». Если поставить «или» и добавить знак вопроса, то я бы дал «крамольно» твёрдый ответ: конечно – хорошая зрительная форма.
Статья Владимира Кричевского (графический дизайнер, искусствовед) для журнала «Шрифт».
Эпоха Возрождения — наиболее прогрессивный и революционный период в истории человечества. Художники Ренессанса — Сандро Боттичелли и Леонардо да Винчи, Рафаэль и Тициан, Иероним Босх и Питер Брейгель Старший — никогда не были просто художниками. Они были философами, они были заряжены главными и основными проблемами времени. Вернувшись к идеалам Античности, они создали цельную, обладающую внутренним единством концепцию мира, наполнили традиционные религиозные сюжеты земным содержанием. В этом иллюстрированном издании приводятся лекции Паолы Дмитриевны Волковой, автора знаменитого цикла «Мост через бездну», посвященные истинным титанам эпохи Возрождения, — переработанные и дополненные для удобства читателя.
Как художник сам рассказал бы о себе, будь у него такая возможность? Почему он рассказал бы именно это? О чём бы он умолчал? Какой образ захотел бы создать в читательском сознании? Книга даёт возможность «услышать» голоса гениев прошлого и посмотреть на этих гениев с трёх позиций: • Героя. Как они сами хотели бы, чтобы читатель их увидел. • Историка. Что кроется за этим эмоциональным знакомством, о каких картинах и людях идёт речь, почему они важны для понимания героя. • Автора. Личная история автора о знакомстве и отношениях с персонажем сквозь пространство и время: через письма, мемуары и картины.
Данная книга не планировалась в виде самостоятельного издания. Предлагаемый читателю текст должен был стать частью анализа произведений, номинированных на литературную премию «Ясная поляна» за 2016 год. В ходе работы выяснилось наличие сходных моментов среди иностранной беллетристики, чьё присутствие должно заставить читателя задуматься. А в том ли направлении развивается западная литература и должна ли русская литература иметь с ней общие черты?
«Образцы безоглядной воли» (1969) — сборник эссе, в котором Сьюзен Сонтаг расширяет границы исследования, предпринятого в ее знаменитой книге «Против интерпретации» (1966). В настоящий сборник вошли тексты об искусстве, литературе, кино и политике, по праву считающиеся наиболее яркими примерами критической мысли ХХ века. Включая ставшие уже классическими эссе «Эстетика безмолвия», блестящий анализ языка, мысли и духовности в искусстве, и «Поездка в Ханой», написанное в июне-июле 1968 года по итогам почти месячного пребывания во Вьетнаме.
Книга американского историка искусства и музейного деятеля Майкла Раша (1949–2015) посвящена революции в визуальном искусстве второй половины XX века, вызванной появлением множества новых техник создания изображений. Автор подробно рассматривает все этапы этой революции от ее предвестий в классическом авангарде до бума видео-арта и цифрового искусства в 1980–2000-х годах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.