Идеальная невеста некроманта - [17]

— Он и в больнице никаких торжественных речей слушать не хотел, еле уговорила его не отрываться от коллектива и прийти сегодня, принять наши наилучшие пожелания, — объясняла Тая, хоть нелюдимый характер главного патологоанатома больницы был известен всем не хуже, чем ей.

Широков никогда не был женат, близких родственников у него не имелось, да и дальних, с которыми бы он поддерживал отношения — тоже. Бывший судмедэксперт был самым настоящим одиноким волком, для которого смыслом существования была его работа, и который с мертвыми ладил куда лучше, чем с живыми, и комфортнее чувствовал себя в прозекторской, нежели в переполненной ординаторской.

— На работе и выпить нельзя, — дружно крякнули санитары, а Тая взмолилась:

— И вы туда же, мне Дмитрия Ивановича с этой жалобой хватило! Дома за здоровье именинника выпьете, а в больнице чай с вкуснейшими пирогами и тортом будет.

Поскольку у юбиляра сегодня был выходной день (он должен был явиться только вечером к чаепитию), то на Таю еще и двойная нагрузка по работе навалилась. Как назло именно сегодня хирурги массово вырезали опухоли, брали биопсии, направляли к ней образцы тканей на гистологические и прочие исследования, будто сговорились. Тая почувствовала себя измученной уже к полудню, а еще и на вскрытие чуть ли не очередь образовалась. На рабочем столе в прозекторской в очередной раз зазвонил телефон и собравшаяся на обед Тая рявкнула в трубку:

— Слушаю!

В трубке раздался вежливый мужской баритон:

— Это я в морг попал?

— Нет еще, пока только дозвонились, но жду, жду… — ответила Тая.

Трубку на том конце бросили, она пожала плечами, но сбежать в столовую не успела: вместо обеда ей пришлось разбираться с большим куском опухоли, доставленной лично Красманом:

— Пожалуйста, глянь сразу: саркома это или нет. Сегодня утром оперировал.

Тая осмотрела характерный розовато-белый цвет среза, напоминающий рыбье мясо, и спросила:

— А что, есть сомнения?

— Если честно, то нет, хоть дооперационные исследования однозначного ответа не дали, — вздохнул Красман, присаживаясь на край ее любимого, массивного дубового стола. — Собираюсь назначить лучевую терапию, чтобы постараться предотвратить рецидив и появление метастаз, но саркома брюшной полости — заболевание коварное, шансов у Бориса мало.

— Это твой знакомый?

— Товарищ детства. По контракту служит, ранен несколько раз бывал, однажды под обвал взорванного дома попал и контужен был, только недавно из очередной «горячей точки» вернулся, к матери погостить приехал в отпуск, и тут резкая боль в брюшной полости беспокоить стала. Пришел ко мне, я его сразу в больницу и вот: из-под пуль врага живым выбрался, а на гражданке теперь смертного приговора ждет.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Да, саркома занимает одно из ведущих мест по числу летальных исходов среди злокачественных образований, а из брюшной полости метастазы мигом доходят до печени.

— Хорошо, сразу займусь твоей саркомой. Где тебя искать с результатами?

— Позвонишь, я на связи, в ближайшие часы операций нет.

С опухолью Тая возилась долго, пока не догадалась разрезать ее пополам, а тогда вскочила со стула и понеслась к Красману:

— Герман, ты где?

— В палате у Бориса, он уже очнулся от наркоза. Раздумываю, на какую дату назначить ему лучевую терапию.

— Отставить! — завопила Тая. — Никого облучения, ты неверно установил диагноз!

— Не кричи, я тебе верю, как гласу свыше. Каков твой вердикт?

— Я уже добежала до отделения, говори, какая палата.

Красман обнаружился у кровати, на которой лежал широкоплечий, заросший трехсуточной щетиной темноволосый мужчина. Темно-карие глаза настороженно уставились на ворвавшуюся в палату Таю. Пока она переводила дух после спринта по лестницам и коридорам, мужчины сумрачно ждали приговора. Темноволосый пациент произнес приятным тенором:

— Поразительно симпатичные посланницы смерти у тебя работают, Гера. Так что вы мне скажете, сколько мне осталось небо коптить?

— Вначале вы мне скажите: вас голым животом по не струганным доскам никогда волоком не тащили? — поинтересовалась Тая.

— Не понял… это такой специфический черный юмор про доставку в морг? — поднял брови бравый военный.

— Нет, это конкретный вопрос, на который я желаю услышать подробный ответ.

— Всякое бывало, меня год назад из-под завала в бессознательном состоянии вытаскивали, уж не знаю, по каким доскам там меня ребята волокли и сколько на мне при этом одежды оставалось — я в себя пришел только в госпитале на третий день, из меня тогда две пули вытащили.

— Могу просветить: плотной одежды на вас не оставалось точно, поскольку глубоко под кожей застряла большая заноза, на которую никто не обратил внимания, сосредоточившись на пулях.

Красман так и подскочил на месте, мигом сообразив, о чем она речь ведет:

— Да ты что?! Неужели гранулема инородного тела?

— Она самая, могу продемонстрировать. Если бы сделал разрез глубже, сам бы эту щепку увидел.

Темноволосый военный перевел взгляд с одного врача на другого и спросил:

— Я не понял, я буду жить?

Ответила ему Тая, пожав плечиками:

— Да, если, конечно, не умрете, но поспешу вас огорчить: обычно именно так и происходит, если жить достаточно долго. Старость никого не щадит, знаете ли, мне пока не встречались люди, которые умели бы жить вечно.