Идеализм-2005 - [47]

Какой-нибудь продвинутый интеллектуал назвал бы нацбольскую охоту за Путиным «постмодернистской». Вред ВВП если и наносился, то символического характера, не совсем по-настоящему. Но это с одной стороны. А с другой, смыслом этих акций было народное восстание, революция. Наших товарищей это государство убивало.

В апреле 2006 года нацболы накрыли Путина в Томске. В этом сибирском городе Путин проводил совместную конференцию с Ангелой Меркель. Группа партийного спецназа отправилась из Москвы в поход на восток. Автостопом.

— Да ничего особенного, — рассказывала потом Лена на исполкоме, — когда Путин вместе с Меркель выходили из здания, разбросали листовки, флаг развернули. Фаера зажгли. Журналисты все сняли. Текст к Меркель попал.

— С флага она, наверное, охуела, — засмеялся Рома, — тень прошлого, блин.

— Как из ментовки выпустили, — продолжила заместитель командира отделения, — целый день по городу «хвосты» были. Вечером прыгнули пять человек. В масках. На машине подъехали. Все с арматурой. ФСБшники или бандиты их ручные. Кирилла Борисовича пытались в машину затащить. Отбились, блин. Не отбились бы, все. Кирилла не увидели бы больше. Сибирь, закон — тайга.

Чугун сидел рядом и молча улыбался своей белозубой улыбкой.

Обратно партийцы летели на самолете в сопровождении журналистов. Сибирские лоханувшиеся чекисты могли действительно пойти на убийство.

Меньше чем через два месяца после Томска нацболы встретили Путина на Всемирном газетном конгрессе в Москве.

* * *

Лена и я встретились рядом с метро «Китай-город» где-то через неделю после ареста Ромы и остальных.

Когда я подошел, Лена сидела на скамейке и курила. Я сел на скамейку рядом. На улице было по-летнему тепло и солнечно.

После ареста Ромы к Лене перешло командование Московским отделением.

— Никакого уныния, морального упада от всего этого быть не должно, — сказала она довольно хмуро, — и нацболы, и враги должны понять. Акций меньше не будет.

— Да, Лена.

— Хорошо, что ты понимаешь. Ладно, к теме. 6 июня открывается Всемирный газетный конгресс в Москве. В Кремлевском дворце. Соберется несколько тысяч журналистов. Свободу слова будут, блин, обсуждать. Резолюции всякие примут. Диссидент из Ирана приедет, из тюрьмы только освободился. Но самое главное — там будет Путин. Тоже типа за свободу слова.

— Понятно.

— Надо туда попасть. Регистрируем газеты, получаем аккредитации. ФСО несколько тысяч журналистов пробить не успеет. Так что тема может получиться.

— Может конечно.

— Нужны надежные ребята к акции, сам понимаешь, дело серьезное.

— Да.

— Ты сам как?

— Всегда готов, конечно!

— Дарвин?

— Он тоже.

— Кого-нибудь третьего надо. Ладно, пара дней есть еще, поищем. Иди уже на этой недели аккредитацию получать. И Дарвин. Ты ведь знаешь, как это делать?

— Ага, знаю.

— А Дарвин?

— Я с ним встречусь, объясню.

— Хорошо. У меня все пока. Давай через полторы недели увидимся, расскажешь, как прошло. В пятницу.

— Давай.

— На «Бауманской» на выходе?

— Как бы там на румоловцев не наткнуться. Нас-то они в лицо признают.

— Ну, на выходе из метро найдемся быстро, а там во двор куда-нибудь свернем.

— Пойдет, наверное.

— Тогда увидимся.

— Увидимся, Лена.

Через день я одел свой костюм с выпускного вечера и пошел в Кремль. Заявки на аккредитацию подавались в Кремлевском дворце.

Стояли рамки металлоискателей, простых смертных на входе шмонали.

— Здравствуйте, я корреспондент газеты …, хочу попасть на конгресс, — обратился я к сотруднику ФСО в черном пиджаке.

Тот посмотрел на меня изучающе.

— Заполняй анкету, редакция получит ответ. Вот бланк.

Я сел за журнальный столик и за десять минут оформил все письменные формальности.

По указанному адресу довольно быстро пришло разрешение.

Дарвин и девушка из Северной бригады подали свои заявки с таким же результатом. Это была просто сумасшедшая удача. Наши планы срастались.

* * *

Мы все трое вышли из вагона на «Боровицкой». Я достал из кармана журналистский бейджик, повесил его на шею.

— Че, ребят, пошел я. Выдвигайтесь после меня с пятиминутным интервалом. В Кремлевском дворце помните, где встречаться? Сразу за металлоискателями. Но так тоже, чтобы еблами поменьше торговать.

— Да, это помним, — ответил Дарвин.

Наша соратница только головой кивнула.

— Аккуратно давайте только. Тут мусора Центрального округа повсюду. На нацболов они натасканы.

— Да ладно, Леха, проскочим как-нибудь, — махнул рукой Дарвин.

— Думаю да, проскочим. Но все равно. Тут тоже не светитесь, подозрительно как-то.

Я сделал шаг в сторону, и толпа пешеходов сразу же оттеснила меня от товарищей. «Хорошо, что час пик», — подумал.

Выход из подземки, Александровский сад.

Вокруг пояса у меня черный транспарант с надписью «Путин — палач Беслана». Волосы покрашены в черный цвет — Лена настояла. В целях конспирации, так сказать. Волосы я сам красить раньше не пробовал. И в это раз пробовать не стал. Даша, нацболка из Мурманска красила.

Троицкие ворота, Кремлевский дворец.

Рамки металлоискателей. Перед ними очередь. Английская, немецкая речь, еще какая-то. Конгресс-то всемирный.

ФСОшники шмонали, но поверхностно. Не станут же они мировую журналистскую элиту догола раздевать и заставлять приседания делать, в самом деле. Никаких проблем не возникло. Так, по карманам все того же черного пиджака с выпускного посмотрели.