Идеализм-2005 - [16]

— Заебись, давай.

— Че, Леха, как в мусорне?

— Да нормально, как обычно.

— Классно, классно, в следующий раз тоже на акцию пойду.

— Давай.

В его глазах — задор, радость, решительность. «С ним мы сварим кашу со временем», — думаю.

— Л-леха, — говорит мне Ленин, — х-хочешь, у м-меня впишешься сегодня. «Ягуара» наебнем.

— Хочу, конечно. Инспектора по делам несовершеннолетних хватило, а дома еще «монстр с заплаканными глазами»[11].

— П-погнали тогда. А то п-потом ко мне в Люберцы ничего не ходит.

— Да, сейчас выдвигаемся.

Я обнимаю Пашу, Н. Н., Дарвина.

— Пацаны, скоро увидимся. Да, Смерть!

— Да, Смерть!

К часу мы с Лениным доезжаем до «Курской». Закупаемся коктейлями, забиваем ими рюкзаки. Пьем их в электричке по дороге в Люберцы, где жил Ленин.

«День чекиста» заканчивается для меня там, где сотней лет раньше погиб эсер Ухтомский.

Ленинский проспект

На следующий день я проснулся на полу. Надо мной возвышалась боксерская груша. Голова жестоко болела. Сказывались последствия приема и допросов вперемешку с влиянием алкоголя на молодой организм.

На кухне играла композиция группы CWT «Fair Play»[12].

— Ленин, — я сел, начал протирать глаза, — есть минералка?

— Есть! П-подтягивайся сюда.

— Ебать, время половина первого, — пробормотал я, натягиваю бундесверовку.

— Д-да, н-нормально н-на массу д-дали. Есть хочешь?

— Было бы неплохо.

Ленин режет хлеб, на столе появляются бутерброды с сыром.

— Т-ты чего сегодня д-думаешь?

— В универ куда уж ехать? А что у нас сегодня по московским делам?

— Ольга смс н-написала, что передачку на Петровку загнали уже тем, кто там с-сидит. В-вечером — пикет н-на «Ленинском» в пять.

— Думаешь, будет че? С нашистами?

— Не знаю. Я в л-любом случае п-поеду. Работы с-сегодня нет, надо партийным д-делам д-день посвятить.

— Погнали. У меня только «аргументов» никаких с собой нет

— Д-два ф-фа-аера где-то з-завалялись тут. Пойдет?

— Пойдет, конечно.

— Давай тогда через час выдвигаться.

— Да, надо.

* * *

Мы вышли из дома в половине четвертого. На улице уже стояли сумерки, посреди сугробов серели «ракушки». Зажглись фонари. Валил веселый декабрьский снег, заметал грязь на тротуарах. Был небольшой минус — погода очень приятная. Голова уже не болела, пришло радостное возбуждение — прыгнут на нас сегодня или нет?

Перед выходом я приготовил к бою ленинские фаера, один красный, другой зеленый. Выломал картонные крышки, просунул наружу веревки с кольцом, поставил крышки на место. Теперь от рывка до воспламенения должны пройти всего какие-то доли секунды. Один фаер я засунул в левый рукав бомбера, а второй — в задний карман джинсов.

— Ленин, ты куда? — спросил я, когда по дороге на станцию товарищ свернул в сторону.

— Д-допинг. Т-ты будешь? Угощаю.

Употребление алкоголя перед партийными мероприятиями порицалось. Однако день все-таки был особый, накануне прошла успешная акция. «Заслуги перед Партией исчезают в полночь», говорили нацболы, но все же…

— Давай. Одну банку.

— «Яг-гуар» или «Черный русский»?

— «Черный русский». Говорят, много «Ягуара» вредно пить.

— Да, т-точно, врачи не рекомендуют…

Ленин зашел в небольшой круглосуточный магазин и вернулся с четырьмя банками «Черного русского» и двумя сникерсами.

— Т-теперь к бою г-готовы.

— Я одну банку только хотел…

— Н-не будешь — м-мне отдай.

— По дороге видно будет. Начну с одной.

Через столицу мы проехались в совершенно приподнятом настроении. Без четверти пять были в вестибюле станции «Ленинский проспект».

Здесь уже стояли полтора десятка нацболов. Руки у всех в карманах — на «аргументах».

За проведение пикета на «Ленинском» отвечали звенья Южного и Юго-Восточного округов. Среди «южан» на месте был Лазарь и еще несколько молодых ребят. Юго-Восточное звено, в котором состоял Ленин, стояло вокруг своего командира, Ольги Ф., невысокой, но очень физически крепкой рыжеволосой девушки, землячки Ромы из Брянска.

— Здорово, Леха, — Ольга крепко пожала мне руку, — как оно вчера?

— Да все отлично, лучше не бывает.

— Ну хорошо. Молодец.

— Спасибо.

— Сейчас посмотрим, как тут пройдет все.

— Да по-любому все классно будет.

— Ты, как всегда, оптимист.

Подошли рыжий Ваня и Дима из Шахт, оба из Южного звена.

— Леха, как вчера? Нормально? — поинтересовался Дима.

— Да как всегда. Где наша не пропадала.

— Молодец. Хорошо, что не закрыли.

— Я‑то вообще думал, что закроют, когда на акцию шли.

— Ты туда не торопись.

— Я не тороплюсь. Да и случай еще представится, думаю.

— Это-то да.

Без двух минут пять Ольга развернулась к остальным:

— Все, начинаем.

Мы вышли из метро. Небольшую площадь с одной стороны ограничивал вестибюль, с остальных — ларьки с беляшами и шаурмой, магазин «Связной». Между ними сновали люди.

— Пусть те, кто с газетой, тут встанут, рядом с самым выходом, — указывала командир Юго-Восточного звена, — остальные — стройтесь метрах в десяти. Кто газету будет продавать?

— Я, — сразу отозвался Лазарь. От нервной задачи по распространению «Лимонки» он никогда не отказывался.

— Хорошо, Антон. Чуть позже заменю тебя кем-нибудь.

Мы встали полукругом. Под ногами — пустые стеклянные бутылки, в бою пригодятся. Посреди развевался черный серп и молот в белом кругу на красном поле. Флаг на деревянном древке внушительного размера держал Ваня.