Идеалист - [54]

Шрифт
Интервал

– Слушай, но ты-то... Ты же журналист, – недоумевающе произнес хохол. – Почему ты так? Ты же не должен любить власть. Ты же интеллигент, в конце концов!

– А власть что, баба? Чего мне ее любить или не любить? Она меня может либо устраивать, либо нет. И кстати, что это за дебильное суеверие, что власть обязательно нужно не любить только потому, что она власть? А если она меня устраивает? Почему я должен не уважать президента, если сам же за него голосовал? Это вашего клоуна уважать не за что, вот ты и не можешь себе такого представить. А наш народ давно не обманешь, забудь, девяностые кончились. И все рейтинги это показывают.

– Та хто их составлял, те рейтинги-то? – ехидно ухмыльнулся он. – Пресса ж вся купленная да зашуганная, вот тебе и весь рейтинг.

– Народ их составлял, чувак! – заорал студент. – Такой уровень высосать из пальца невозможно. Ты поезди в России по провинциям-то, спроси, уважают ли там Путина. Да любой тракторист кулаком по столу ебнет и посмотрит на тебя, как на мудака. Сами ведь выбирали. Россия, Володя, это не только то, что в окружности МКАД.

– А Медведев? – Упорный хохол сдаваться не желал. – Ты вот как, реально считаешь, что это нормально, типа преемственность власти такая вот? Да тут вообще никакой демократией не пахнет, феодализм какой-то.

– Ну хватит, блин, чушь-то городить. – Студента, кажется, окончательно допекло. – Демократия... Во-первых, Медведева выбрали, а не назначили. Во-вторых, к концу девяностых демократы твои сраные, немцовы, гайдары да чубайсы, до того Россию довели, что для принятия ежегодного бюджета страны его нужно было согласовывать с международным валютным фондом! Ты сейчас понял вообще, что я сказал? Ты хоть понимаешь, какая это стыдоба? Мы им были должны столько бабла, что еще немного – и страну просто распилили бы на кусочки и раздали всяким американцам. Мы-то все помним! Это ведь недавно совсем было. Мы помним, как при немцовых в воздухе мгновенно испарялись многомиллиардные кредиты! Нищету помним, бандитов на улицах и замерзавших до смерти пенсионеров! Да на Путина молиться надо! Путин чудом вытащил страну из тяжелейшей и глубочайшей жопы. Сохранил Россию! И что, отдать ее сейчас этим шакалам и крысам, которые только и ждут, как бы снова все разграбить? И что теперь, доверить всё это какому-то вору? Смысл какой в этом, если у Путина есть люди из его команды, которым он доверяет? Да хрен вы дождетесь! – студент изобразил правой рукой неприличный жест и поднес его хохлу под самый нос.

Тот напрягся, но продолжал нудить:

– А губернаторские выборы кто отменил? Путин и отменил. Он что, губернаторов тоже всех знает? Почему тот же народ не имеет права выбирать себе губернаторов?

– А с какого, прости, хера их вообще должен кто-то выбирать? Да еще и неприкосновенно. Губернатор что, барин? Или воевода, или наместник бога на земле? Это самый обыкновенный чиновник. Его нанимают, чтобы он работал. А если он работает хреново, то почему президент не может его уволить и поставить другого, нормального? С какой стати? Навыбирали хер знает кого.... Пупки эти сидели у себя в Усть-Пиздюйсках и на Кремль с его делами, бюджетом и реформами клали с прибором. Зато сейчас – загляденье, тишь, гладь да божья благодать. Сел губернатором – работай. Накосячил – пшел вон, сволочь. Так и надо управлять нашей Россией. Я вообще не понимаю, о чем тут еще рассуждать, это же чистая логика!

– А где здесь демократия?

– Да в жопу себе засунь свою демократию. Народу не демократия нужна, – вдруг выдал студент, – а дороги, больницы, детские сады. Народу нужно, чтоб чиновник работал. Чтобы он, как и любой простой гражданин, боялся лишиться работы! Чтоб эта жирная скотина, мразь чиновничья, не была уверена, что четыре ближайших года под своим иммунитетом она может безнаказанно воровать и раздолбайничать. Мне нужно, чтоб избранный президент моей страны мог этой самой страной спокойно управлять. Я ему доверяю. А губернаторам, извини – нет. И последние годы ярко показали, что чиновник, который может в любую минуту слететь с кресла, работает куда эффективней неприкосновенного выборного. Я вот из провинции. Так вот, самый простой пример: пару лет назад у нас в ебенях появились асфальтированные дороги. Не просто отремонтированные, а – дороги. Появились. Пару лет назад. При назначенном губернаторе. А раньше в маленьких городках дорог не было. Совсем. Канавы были вонючие вместо дорог. И я всё это вижу, понимаешь? Поэтому меня, хоть я и молодой, лоховскими лозунгами вокруг пальца не обведешь. Мне не лозунги нужны, а дороги. Простой народ, он на то и простой, что не думает о каких-то там выборных процедурах. Он живет себе спокойно, работает и хочет после работы без проблем добраться до дома, а не проваливаться по колено в грязную жижу. Это в девяностых обалдевший от посткоммунистической свободы народ ломился голосовать за тех, кто умел красивее вешать лапшу. А потом уж начали понимать, что к чему. Дороги-то не лапша, они – вон, за окном. Думаешь, народ этого не видит?

Прекращать полемику хохлу очень не хотелось, это было видно. Поэтому он полез совсем уж в неожиданные дебри.


Еще от автора Эдуард Исмаилович Багиров
Любовники

Эдуард Багиров (р. 1975 г.) – главный редактор литературного ресурса «Литпром», молодой публицист, автор нашумевшего бестселлера «Гастарбайтер» (2007 г.) Его новый роман «Любовники» – своего рода долгожданное продолжение, где простые парни, брутальные герои нынешнего времени, не смотря ни на что способны не только найти свое место в покоренной столице, но и познать настоящую любовь.


Пидорские журналистские методы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Гастарбайтер

Роман московского писателя и публициста Эдуарда Багирова целиком основан на реальных событиях. Книга не просто во многом автобиографична, это ещё и биография миллионов людей, после развала СССР потерявших всё – дом, родных и саму родину. Обстоятельства вынудили главного героя приехать в Москву, где ему выпало в полной мере пережить и головокружительные взлёты, и глубокие падения. Всё то, чем встречает приезжих гордая, независимая и негостеприимная столица.


Рекомендуем почитать
Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».