И здрасте вам через окно! - [35]
– Мамочка, папочка, ну скажите, как вам понравилось? – щебетала возбужденная от всеобщего внимания Галина. – Как я пела?..
– Вам понравилось, как я пела?
Гала очнулась от нахлынувших воспоминаний.
– Я говорю, понравилось или мине идти дальше убирать? – спросила Эмма.
– Изумительно, – послышался из коридора мужской голос. – Я думал, что по радио передают концерт, но когда окончательно проснулся, понял, что слушаю живое пение и не где-нибудь, а в нашей квартире. Признаюсь, удивлен. Удивлен видеть совершенно незнакомых мне женщин, да еще таких талантливых.
– Благодарю за комплимент. Приятно, когда артистов помнят даже тогда, когда они уже навсегда покинули сцену, – кокетливо произнесла Гала. – А вы, как я полагаю, наш сосед-художник?
– Собственной персоной. Разрешите представиться, Александр Владимирович Кузнецов.
– Что-то ви долго спите, Александр Владимирович, – ухмыльнулась Эмма.
– Мне можно, я работал до четырех часов утра.
– Тогда беру свои слова обратно. Я хожу два раза в неделю убирать у писателя, так он тоже под утро засыпает. Как можно наделать столько хламу в квартире, занимаясь умственным трудом? Круглыми сутками сидит с ручкой и бумажкой, но бардак… Что от такого «здрасте» дня для уборки не хватит. Скажите, а вам помощчь не нужна? Мине здесь удобно, рядом. Ну если понадоблюсь, то ваш уют с порядком живут в соседнем доме. У меня фамилия Шток, и я еще не замужем. Любого во дворе спросите, покажут. Так вам понравилось, как я пела, или нет? – вернулась к своему вопросу Эмма.
– Лично мне – очень, – признался Александр Владимирович.
– Пролетарское вам мерси, но мине интересно послушать, что скажет настоящая артистка.
– А почему пролетарское? – поинтересовался сосед.
– Ну не ихнее же, буржуйское, интересный ви человек.
– Эмма, талант налицо, а вот что с ним делать – мне нужно подумать, если позволите, – сказала Гала.
– Конечно, позволяю. Только ви не долго думай- те, а то я буду переживать. Ну как за что! За свое будущчее. Ви же уже говорили за него. Ей-богу, мине прям вас небо послало. Давайте дальше работать, а то ещче кухня на очереди. Скатерть с покрывалом будем стирать или в прачечную?
– Если недалеко, то лучше в прачечную.
– Тогда готовьте три рубля и нашивайте бирки с номером. Я их в вазочке цветной на комоде видела.
– Эмма, прошу вас, прежде чем начнете уборку на кухне, выбросите мусор. Старые газеты в туалет, тряпки – на помойку. И эти затертые подушки на диване – тоже. Прям каменные. Ни полежать на них, ни под спину подложить.
– Да уж, они задрипезно смотрятся. Давно таких не видела. А хозяева не заругаются?
– Очень может быть, но когда Сава узнает, что завтра я им новые куплю, то быстро успокоится и скажет спасибо. Избавляться, Эммочка, нужно от старья, избавляться. Оно мешает начать новую жизнь.
К приходу хозяев квартира Ватманов светилась от чистоты. Все вещи были аккуратно разложены, пыль протерта, посуда в серванте красиво расставлена. Как апогей проделанной работы на столе красовалась маленькая вазочка с живыми цветами, сорванными Эммой в соседнем палисаднике по пути с помойки. Воздух в комнатах был свеж и легок. Выстиранные и еще не успевшие просохнуть тюлевые шторы раскачивались на ветру. Они то надувались, как паруса, гордо выставляя напоказ свой ажурный рисунок, то, устыдившись собственной дерзости, кротко прижимались к стеклу и уже через секунду устремлялись на улицу вслед за вольным морским ветром. Старый резной карниз тормозил беглянок и возвращал их в дом, где они спокойно висели какое-то время, пока новый порыв теплого воздуха не будоражил их тряпичную душу.
– Это наша квартира или я ошибся? – только и смог вымолвить вернувшийся с работы Савелий.
– Угадайте с трех раз, уважаемый муж моей племянницы, – загадочно ответила Гала, откинувшись на круглый подлокотник дивана. – Нравится?
– Приятно смотрится. Есть, тетенька, польза от вашего приезда.
– А вы присядьте, отдохните с работы, газетку почитайте в чистоте и уюте. Чего ее зря в руках держать?
Усаживаясь на стул, Сава еще раз окинул гостиную взглядом, и тут только заметил пустой табурет. В ту же секунду густые брови сошлись к переносице, образуя навес над выпученными глазами, а губы побледнели и затряслись, беззвучно хватая воздух.
– Где?
– Что «где»? Закончите предложение, и я вам отвечу.
– Где газеты? – только и смог вымолвить Савелий.
– Батюшки мои, какие страсти из-за хлама! А сверкающие окна вам ни о чем не говорят, любезный зять? Чистота прям взяла и появилась сама по себе!
– Там же вырезки с портретами и выступлениями вождя! Куда вы их дели?
С Галы враз слетели спесь и игривость.
– В туалет отнесли, – еле выговорила она.
Савелий пулей сорвался с места и побежал в сортир спасать отпечатанные речи руководителя партии от нецелевого использования. Немного погодя он вернулся, прижимая к груди стопку, словно малое дитя. Развернув первую попавшуюся газету, он вырезал портрет Сталина и, отколупнув от оконного стекла подтаявшую на солнце замазку, с любовью приклеил фотографию на боковую стенку серванта.
– Ну вот, а вы переживали. Все сохранилось в лучшем виде, – с наигранным спокойствием произнесла Галина Борисовна. – Да если бы я знала, никогда не позволила бы отнести их в туалет. Надеюсь, теперь все нормально? Давайте лучше выкурим трубку мира. Мирав, подай мужу мой подарок! Ничего, если я сяду немного подальше от принесенных газет? Разит, знаете ли.
Избалованная вниманием публики солистка оперного театра уходит на заслуженный отдых. Вслед за первым ударом следует второй – кончина любимого мужа. Другая бы сдалась и скучно старела в одиночестве, но только не Цецилия Моисеевна! Она и в судьбе соседей примет горячее участие, и в своей судьбе еще допишет пару ярких глав…
Мама дорогая, что началось во французской столице после покупки золотой тиары скифского царя Сайтаферна! Париж бурлил, обсуждая новость. Толпы любопытных ринулись в Лувр, чтобы посмотреть на чудо древнегреческого искусства – шедевр, стоивший государству четверть миллиона франков. И только Фима Разумовский, скромный ювелир из Одессы, не подозревал, что его творение, за которое сам он получил всего две тысячи рублей, оценено так высоко… Не знал он и того, что мировой скандал вот-вот накроет его с головой.
История о том, как медиа-истерия дозволяет бытовую войну, в которой каждый может лишиться и головы, и прочих ценных органов.
Елена Касаткина — современный российский писатель. Сюжеты её историй изложены лёгким и доступным для читателя языком. Именно эта особенность делает книги столь популярными среди людей всех возрастов, независимо от их мировоззрения. Книги полны иронии и оптимизма. Оставляют после прочтения приятное послевкусие. В данной книге собраны рассказы, повествующие о жизни автора. Грустное и смешное, обычное и фантастическое — всё то, что случается с нами каждый день.
Кира ворует деньги из кассы банка на покупку живого верблюда. Во время нервного срыва, дома раздевается и выходит на лестничную площадку. За ней подглядывает в глазок соседка по кличке Бабка Танцующая Чума. Они знакомятся. Кира принимает решение о побеге, Чума бежит за ней. На каждом этаже им приходится вместе преодолевать препятствия. И как награда, большая любовь и личное счастье. Эта история о том, что в мире много удивительного, а все светлые мечты сбываются. Все герои из реальной жизни.
Эта история — серия эпизодов из будничной жизни одного непростого шофёра такси. Он соглашается на любой заказ, берёт совершенно символическую плату и не чурается никого из тех, кто садится к нему в машину. Взамен он только слушает их истории, которые, независимо от содержания и собеседника, ему всегда интересны. Зато выбор финала поездки всегда остаётся за самим шофёром. И не удивительно, ведь он не просто безымянный водитель. Он — сын Эреба.
Рассказы повествуют о жизни рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции. Герои болгарского писателя восстают против всяческой лжи и несправедливости, ратуют за нравственную чистоту и прочность устоев социалистического общества.