И здрасте вам через окно! - [34]

– Ви правда актрисой работали? Прям в театре? Тю, поди, все напридумали, чтобы мине утешить.

– Вовсе не придумала. Скажите, что вы умеете хорошо делать?

– Вкусно готовлю, вышиваю красиво, а еще пою.

– Любопытно. И что же вы поете?

– Да все. Что по радио поют, то и я умею.

– Например.

– Да вот хотя бы «Где же ты желанная».

– Ну так спойте, – с усмешкой попросила Гала.

– Только ви не смейтесь.

– Почему я должна смеяться?

– Она же мужская, а я ее переделала, как будто женщчина поет.

Эмма на секунду задумалась, сложила руки вместе, словно собралась молиться, и проникновенно запела:

На деревне вечер. За деревней ветер,

Шепчется озерный молодой камыш.

Если бы тебя я в этот вечер встретила!

Где же ты, желанный мой, почему молчишь?

Может, ты не знаешь о моей печали.

Может быть, дороги наши разошлись?

И брожу одна я тихими ночами.

Где же ты, желанный мой, где ты, отзовись!

Гала как завороженная слушала песню, боясь пошевелиться. Высокомерие и насмешка улетучились с первой пропетой нотой. Ее ум метался и не находил объяснения тому, как связать в единое целое внешнюю непривлекательность с пронзительным, а главное, чистейшим как хрусталь сопрано? Природа обделила женщину внешними данными, но компенсировала отсутствие красоты изумительным голосом, способным проникать в самые потаенные уголки человеческой души. Услышанное ошеломило Галу. Не всякая солистка театра имеет такие вокальные данные. Это сокровище, о котором даже не подозревает полуграмотная Эмма.

* * *

«Будь она ребенком, – рассуждала Гала, – так было бы все предельно ясно. А в ее возрасте? Таланту нужна молодость, а сцене – еще и красота. Хоть и говорят, что учиться никогда не поздно, но здесь не тот случай».

Гала с грустью смотрела на Эмму и вспоминала свое детство. В театральное училище ее отдали в восемь лет. Родителям жалко было расставаться с дочерью, но сосед, работающий в театре суфлером, настоятельно рекомендовал показать девочку, потому как «талант музыкальный и утонченность душевная налицо».

– Может, вы ошибаетесь, Аристарх Спиродоныч? – пыталась сопротивляться мать.

– Хорошо спеть – ума много не нужно. Вон на нашей улице сколько таких певунов, и всех их в театр, по-вашему, отдавать? На то они и дети, чтобы ангельскими голосами исполнять.

– Не скажите, голос голосу рознь. Один ребенок запоет, и смеяться хочется, а другой песней душу слушателю распахнет и очистит, сам того не ведая. Не верите мне, сходите в синагогу, поговорите с раввином. Он обязательно даст мудрый совет.

Мать и впрямь сходила за советом к раввину. Выслушав проблему, он коротко задумался и спросил:

– Девочка действительно так талантлива?

– Не знаю. Меня сомневает, а сосед настаивает.

– Вы были когда-нибудь в театре?

– В прошлом году, перед Пасхой.

– Вы видели там бога?

– Равви, что ви! Театр – не синагога.

– Да-да, – задумчиво произнес раввин, – театр – не синагога. Хотя, что говорить, некоторые люди даже в синагоге не находят Господа, поэтому вот вам триста рублей, и везите ребенка на прослушивание.

– А это будет угодно Богу?

– Все, что угодно Богу, сопровождается страданиями.

Мать расценила слова раввина как благословение и со спокойным сердцем отправила дочь учиться. Устав театрального училища предусматривал три основных класса: класс драматического искусства, балетный и общеобразовательный. Основной упор делался на танцы и драматическое искусство. Общеобразовательным наукам доставались остатки сил и времени от главных предметов, к тому же, по мнению руководства училища, «ум и способности в театральном деле не так уж важны, ежели девица при красоте и фигуре достойной».

– Начинаем с деми плие! Ноги в первой позиции! Раз, два, три! Раз, два, три! – отсчитывал балетмейстер. – Руки вниз, в локтях округлены, ладони вверх. Раз, два, три! Умницы! Переходим к батману тандю. Стопа скользит и не отрывается от пола. Я сказал, не отрывается. Раз, два, три! Носок вперед! Грациозней! Снова в первую позицию! Выполняем ронд де жамп партер. Счет на четыре! Левая рука на брусе, правая отведена. Центр тяжести на опорной ноге, скользим вперед на носок, «выворотность» стопы максимальная, на четыре возвращаемся в исходную позицию. Следим за осанкой и улыбаемся! Легче, девочки, легче! Мадмуазель Галина, почему такое лицо? Воздушней и с улыбкой!

Изнуряющие ежедневные занятия делали пребывание в училище невыносимым. Детское тельце болело от постоянных нагрузок. Очень хотелось есть и сбежать домой, чтобы отдохнуть от занятий и надоедливых капризных пепиньерок, контролирующих каждый шаг младших воспитанниц. Родителям разрешалось видеть детей только раз в неделю и то пару часов. Все с нетерпением ждали каникул, зачеркивали в календаре дни и мечтали, когда же наконец можно будет дольше спать и есть сдобные булочки, запивая вишневым киселем или ароматным компотом из сушеных яблок. После нескольких дней пребывания дома Гала доставала тетрадку со списком литературы и, вместо того чтобы беззаботно ходить по гостям и болтать с подружками, усаживалась за чтение рассказов и пьес. Некоторые спектакли воспитанницы театрального училища ставили самостоятельно и были так увлечены процессом, что все свободное время уходило на обсуждение сцен, костюмов и диалогов. Обычно на такие премьеры приглашались не только преподаватели, но и родители. Гале не раз доставались главные роли. После каждого представления, получив порцию бурных аплодисментов от зрителей, она с восторгом бежала к родным за поцелуем и похвалой, которые так необходимы юным актрисам.