И вянут розы в зной январский - [99]

В аркаде им ничего, в сущности, не нужно было, но разве можно пройти мимо, не заглянув хотя бы на минуту в кружевную лавку? Дольше нельзя: мама будет сердиться.

На Элизабет-стрит тоже было людно. Шли домохозяйки из среднего класса, одетые неброско и скучно; шли богатые матроны в темных шелковых платьях и школьницы в соломенных шляпах и юбках до колен. Спешили куда-то деловые господа в визитках и посыльные со свертками под мышкой… Но позвольте! Не старый ли это знакомый вон там, на углу переулка? Гертруда быстро отступила и спряталась за Люси, крепко ухватив ее за локоть. Да, это действительно был мистер Вейр в шикарном, с иголочки, клетчатом костюме и с неизменной черной тростью в руках. Он разговаривал с девицей, чье лицо показалось Гертруде знакомым; унылое, серенькое, оно как нельзя лучше подходило к ее простецкому наряду, вроде тех, что носят секретарши. Такие лица хорошо иметь служанкам, чтобы поменьше привлекали внимание… Вспомнила! Это же сестра портнихи. И это именно она была вместе с ним на концерте. Он еще говорил потом, что это всего лишь подруга Ванессы. Вранье, от начала до конца! Но почему они по-прежнему вместе? Болтают непринужденно, как друзья…

Ее вдруг охватило бешенство. Это же немыслимо! Чем заслужила его внимание эта безликая простушка?

– Что с вами? – шепотом спросила Люси.

Они приближались, и Гертруда отступила назад, в тень аркады. Кровь жарко билась в висках. Адрес! У нее ведь есть их адрес в Виндзоре. Надо написать ей; придумать что-нибудь. Обоим отомстить за ее страдания и слезы.

Тут грянули часы на почтамте; отзвонили мелодию и умолкли, словно набирали воздуху, прежде чем начать отбивать время. Раз…

Два, считала Делия; три. Звук был густым, полновесным, с торжественными паузами, не то что в Лонсестоне, где часы припадали на две хромые ноты. Четыре, пять. Последним ударом окатило улицу, и воздух еще долго дрожал, пока не успокоился окончательно.

– Так куда же вы ходите ужинать? – повторил мистер Вейр.

– Когда как. Иногда в шестипенсовые рестораны, иногда в Чайна-таун…

– Боже правый! – Он неодобрительно покачал головой. – И вы не боитесь?

– Я не хожу одна, – улыбнулась Делия. – У нас есть храбрые девушки, вот мы с ними вместе… Еще ходим к итальянцам. Там весело, все сидят за одним длинным столом, так у них принято. Ужин стоит шиллинг, и бесплатное вино сколько хочешь.

– Воображаю, что там у них за вино. Вы бы поаккуратней с этим. Хотите, я покажу вам действительно хорошее место?

Делия не раз слышала о дорогих ресторанах вроде «Дената», где ужин стоил целую гинею. Туда обычно водили девушек, чтобы пустить пыль в глаза. Ей не хотелось чувствовать себя обязанной, но отказаться от «Дената» только потому, что это дорого, было бы невежливо и чересчур щепетильно. Поэтому она сказала:

– Но ведь сейчас еще рано ужинать…

– А я не приглашаю вас ужинать, – отозвался он, разом открестившись от галантности и сделавшись похожим на мальчишку. – Но чай-то вы пьете?

Тут уж было нечего возразить. Обогнув аркаду, они свернули на Коллинз-стрит и смешались с нарядной гуляющей толпой. Это было самое сердце Квартала: книжная империя Коула, библиотека «Мюллен и Мэлвилл», музыкальный магазин Глена, где продавались билеты на все представления в городе. Туда-то, к Глену, они и зашли; миновали контору и через узкий коридор попали в прехорошенькое уютное кафе с зеркалами и тропическими растениями в кадках. Должно быть, это и есть «Вена», догадалась Делия. Она не раз видела вывеску снаружи, рядом с названием магазина. Их усадили за мраморный столик в уголке, и она живо вспомнила тот день, когда попала с Вейрами в кафе «Париж». Как это было давно! Какой наивной, провинциальной она казалась себе отсюда, из нынешней своей жизни.

– Нам еще повезло, что есть места, – заметил мистер Вейр. – Через три дня здесь будет яблоку негде упасть. И я вас заклинаю: попробуйте их фирменные пирожные с кремом. Моя сестра говорила, что готова душу продать за них.

– Ванесса? – удивилась Делия.

– Нет, моя другая сестра, Дот. Хотя Несса тоже часто ходила с нами, пока мы жили в Сити.

Он заказал ей чаю, а себе вина, объяснив, что не любит сладкого; и, откинувшись на спинку стула, стал рассматривать людей за соседними столиками.

– Мы однажды видели, как пьяные судьи плясали тут на столах, размахивая париками, – сказал он, понизив голос.

– Не может быть! Вы все выдумываете, – рассмеялась Делия. Она чувствовала себя с ним так легко, что рада была пококетничать в шутку.

– Клянусь! Спросите у Нессы. Это было в день, когда сняли осаду Мафекинга, десять лет назад. Весь город сошел с ума от радости. Все махали флагами, распевали песни; а маэстро Зельман – вы ведь знаете маэстро Зельмана, нашего дирижера? – вытащил на улицу рояль и начал играть. Это было здесь, у Глена. Да что рояль – они трамвай с рельс подняли! Я никогда такого не видел.

Розовощекая официанточка в белоснежном хрустящем переднике поставила перед Делией чашку чая и тарелку с пирожным – настоящий праздник после целого дня, проведенного на телефонной станции. А ведь пока это только учеба! Что будет, когда ее примут на работу, где нужно сидеть до восьми вечера? Я, наверное, похудею так, что и вовсе исчезну, озабоченно думала Делия, стараясь есть аккуратно и не торопясь.