И восстанет мгла. Восьмидесятые - [29]
— Какой? — равнодушно, лишь для виду поинтересовалась Софья Петровна.
— Северный ледовитый океан, — отчетливо, врастяжку, почти по буквам изрек начинающий эрудит. — Правильно?
— Нет, неправильно, — отрезала женщина, не пояснив опешившему ребенку, в чем он сплоховал.
После досадной оплошности Алеша методично день за днем проштудировал все надписи на карте в спальне.
— Толька, это будет гений! — восклицал, будучи в изрядном подпитии, восхищенный дедушка. — Ломоносов! Вернадский! Лобачевский!.. Он всю географию знает, читает, пишет, считает. Это в нашенскую породу. Твой двоюродный дед — тот был голова!
Вера Андреевна не соглашалась, что ум внука унаследован исключительно по мужской линии.
— Мой дед купцом был до революции. У него усадьба с собственным прудом с карпами была и дом двухэтажный. Все отняли потом… А твои, поди, на конюшне хвосты гребнем костяным чесали.
В бабушке и в старости чувствовалась порода. В Новиковке Алеша засматривался на старинный фотопортрет в рамке под потолком, с которого ему улыбалась ослепительная светлоглазая белокурая киноактриса. Говорили, что глаза и брови у него — «в бабку Веру».
— Верно вас раскулачили! — кипятился сухощавый дед плебейских корней на родовитую супругу. — Кровь народную пили, в Париже жили, а люд бесправный читать-писать не умел и лучину жег!.. А сейчас? В космос летаем!
— Да мы и нынче лучину и дрова жжем — газ до сих пор нам не провели, — к слову подметила сноха, неодобрительно поглядывая на то, как маловато закусывает муж, налегая в пару со своим отцом все больше на водку. — А ведь в городе благоустроенном живем — заводы повсюду.
— Не все сразу, не все сразу, — неохотно сбавлял обороты свекор. — Войну вон какую выиграли… Вся Европа на нас навалилась! Да не будь Сталинграда, не по-драпай немец — и Америка бы с Японией навалились чуть позже… Только выправились после потопа, нынче великое возрождение начинается. Лишь бы воли хватило… Сталин! Вот гений был! Как он всех просчитал и Россию спас! Теперешнее племя в Москве — не чета ему.
— Вот только давайте без Сталина! — раздраженно попросила Надежда. — Полстраны в жерновах перемололо, невесть сколько народу в лагерях лес валило да каналы копало! Сейчас хоть за просто так не сажают и не расстреливают.
— И тогда за дело сажали! — снова уверенно возвысил глас Василий Архипыч. — Да жалко — дурка Никита повыпускал раньше времени. Вот сейчас их гнилое семя подрастет, и увидите, куда они страну заведут!
— А семя тех, кто их сажал, тоже подрастет? — с легкой иронией переспросил Анатолий. — Они-то, думаешь, куда надо заведут? Раньше их тоже неслабо прореживали. А после Берии как-то поуспокоились с селекцией. Или, может, вывели нужный сорт? Ждем первый урожай…
— Мичурина на них нет — вот в чем беда, — согласившись коротким кивком, со значением вымолвил дед, дрожащей рукой осторожно поднимая полный стакан. — Мельчать будут, вырождаться. И сдадут все к черту американцам.
— Ну, отец, ты уж совсем в фантастику ударился, — возразил, усмехаясь, Панаров, выпив на секунду позже старшего и забросив в рот кусочек соленого огурца. — У нас самая большая армия, ракеты, ресурсы… Кто с нами что сделает?
— Если опять война — то никто, — утвердительно ответствовал тот. — А вот ежели по-другому, изнутри — сдадут все к черту… Ленин нам новый нужен. И Сталин. А их нет и не будет.
— Как же Америка-то без Лениных и Сталиных цветет и пахнет? — поинтересовалась Надежда, пододвигая поближе к мужу тарелку с котлетами. — И мы так же проживем, покуда наверху чуть-чуть про народ думать начнут. Не про Африку с Кубой, а про своих.
— Про Америку, дочка, мы, может, много чего не знаем, — миролюбиво вставила Вера Андреевна. — Может, у них там, изнутри-то, все еще хуже, чем у нас? Вот они и грозят всем бомбой. Кто ведь сильный, тому незачем, чтоб его боялись.
— Все равно, отец, даже изнутри не сдадут, не успеют — долго ли они высидят?.. Кончат как те, что от поляков в Смутное время там засели, — помолчав и поразмыслив над словами Архипыча, заключил Панаров.
— Сынок, а долго и не надо!.. Испробованный метод — одеяла в подарок… Чума иль еще мор какой. И вместо Дикого Запада — Дикий Восток… Колесо совершит еще один полный виток.
— Да, отец, по-моему, такие мысли — от таблеток твоих, аккуратнее бы ты с ними, — недоверчиво заключил спор Анатолий, вставая из-за стола покурить во дворе.
Застолье завершилось как всегда. Василий Архипыч, окончательно опьянев, решительно и с пафосом запел зычным, бархатистым баритоном «Артиллеристы, Сталин дал приказ». Дедушку никто за столом не поддержал, и его уложили спать в передней — впрочем, ненадолго. Он целую ночь, словно разбуженный зимой шатун, задумчиво блуждал впотьмах, колобродил по комнатам, что-то глухо бубнил под нос, громогласно заговаривал со спящими за перегородкой сыном и снохой, с кашлем, поминутно давясь, жадно и без разбору поглощал всю пищу, что находил в холодильнике, в два-три прихода испивал целый бидон ледяного молока и несколько раз норовил во весь голос завести песню из своего богатого военного репертуара, на первой же строфе прерываемый благоразумным сонным шипением бабушки Веры с дивана.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.