И вновь продолжается бой - [20]

Медик посторонилась, давая возможность руководству самому осмотреть пациента. На правой щеке Синицыной алел багряный рубец сантиметров пять длиной и около одного в ширину.

— Вы как-то можете прокомментировать все эти метаморфозы в её организме? — обратился к медработнику Сергей Николаевич.

— С учётом состояния костюма, ожогов на руках и лице… она же лётчица, да?

— Совершенно верно.

— Могу лишь предположить, что девушка принимала участие в воздушном бое. Её саму ранили, а самолёт подбили.

— Подождите, но это невозможно… — прислонился рукой ко лбу Сергей Николаевич — … ведь её физическое тело здесь, а там только сознание. Как такое может быть?

— Есть одна медицинская теория, что телом управляет некая часть нервной системы, связанная именно с подсознанием. Она «накапливает» информацию о различных изменениях организма. Например, человек стал алкоголиком, его ДНК меняется, отсюда появляется плохая наследственность. Недаром ведутся исследования в теме омолаживания организма на основе воздействия на центральную нервную систему. Это направление ещё не изучено даже на треть, поэтому никто не может исключить вариант появления шрамов, ссадин и тому подобного, когда сознание выгружает информацию и проверяет состояние тела. Оно лишь проверяет совпадения в списке и обновляет общую картину.

— Рома! Не пори чушь!

— Сергей Николаевич! Я приму сторону Романа в этом споре, — поддержала программиста медсестра. — Такие исследования действительно ведутся, и я тоже читала о них. Мы ещё очень мало знаем о способностях нашего организма.

— Что будем предпринимать дальше? — спросил он, после некоторого раздумья. — Я так понимаю, что в теле теперь присутствует воспалительный процесс.

— Я уже добавила в питательный раствор небольшую дозу антибиотиков. Теперь всё будет зависеть от того, как её станут лечить там, откуда пришли эти повреждения кожного покрова. А мы может только поддерживать некий баланс организма.

— Ясно. Что с системой перехода?

— Работаем, Сергей Николаевич! Вторые сутки в три смены. Мы прошерстили сервер из Е-ска и нашли остатки идентификаторов. Они наполовину стёрты, но у нас есть алгоритм и начальные биты. Ещё пару суток и сможем восстановить. Только, пожалуйста, не подгоняйте нас — это не мы тормозим, а программа кропотливо восстанавливает идентификаторы.

* * *

Пара Бабенко была в километре от аэродрома. Оба самолёта шли на бреющем, когда их обошёл на большой скорости транспортник, а потом настигла погоня в виде двух «худых». Борис кинулся на прикрытие, но использовав свой коронный метод атаки — «клещи», мессеры покончили с ним в течение пары минут.

— Я — «Лютик». Везу тяжелораненого пилота борта «два нуля». «Рыжий» был сбит. На хвосте висят два «худых», ведомый только что сбит, прошу помощи! Курс 100, высота 2000.

— «Лютик»! «Ромашка» высылает звено!

— «Лютик»! От «Хризантемы» ушла пара в вашем направлении! Держитесь! Помощь уже близко!

— «Лютик», я — «Гладиолус»! Иду встречным курсом! Набираю скорость! Протяни пару минут! Я почти рядом!

Многоголосая поддержка коллег с других авиаполков придала толику надежды для Константина. Он стал маневрировать, пытаясь оторваться от преследователей, но один всё-таки достал его. Послышался треск за бронеспинкой, затем второй и Бабенко почувствовал резь в спине, словно спинка кресла превратилась в кухонную тёрку. В кабине запахло маслом и ещё чем-то горелым.

— «Лютик»! Ты горишь! Садись «на брюхо»! Мы прикроем!

— Спасибо, товарищи! Пилот «рыжего» без сознания! Боюсь навредить ему ещё больше! Буду тянуть до аэродрома!

— Говорит «Гладиолус». Ребята! А ну, навались на мессеров!

— «Лютик», это «Поле». Мы готовы вас встретить. Полоса расчищена, медицина ждёт.

— Спасибо. Мы уже на подходе. На глиссад не пойду, буду садиться поперёк — дорога каждая минута.

Вот и аэродром. Старлей аккуратно пошёл на снижение, сбросил до минимума скорость и попытался выпустить шасси, но лампочка индикатора продолжала гореть.

— «Лютик»! У тебя правое шасси не вышло!

— Бак практически сухой! Сажусь аварийно!

Над ВПП сбросив скорость практически до нуля, «Як» тяжело плюхнулся на грунт и заскрежетал винтом и крыльями. Бабенко бросил штурвал и обеими руками прижал к себе голову Женьки. Удар! Ещё удар! Его отбросило на спинку кресла, что-то острое впилось в поясницу и там стало мокро. Со всех сторон изувеченный самолёт окружили люди, вскрыли фонарь и осторожно стали доставать девушку.

Комполка одним из первых взобрался на крыло и теперь руководил спасением обоих лётчиков, отдавая указания.

— Костя, где её самолёт? — спросил он у старлея. — Ну, чего сидишь? Вставай!

— Не могу, тарщ майор. Ранен я. А «рыжий» взорвался.

— Медицина! Давай обратно! Бабенко тоже ранен! — комполка снова повернулся к кабине. — Как взорвался?

— Так, самоликвидировался. Скорее всего, в нём взрывчатка была. И шальная пуля угодила в механизм. Борис живой? Выпрыгнул?

— Погиб.

— Эх, Боря-Боря… он бы подтвердил.

— М-да, дела… теперь даже не знаю, как всё повернётся. Комиссия уже тут.

Старлея со всеми предосторожностями вытащили, осмотрели рану и перевязали.

Навстречу носилкам с девушкой вышла группа высокопоставленных военачальников в сопровождении нескольких лётчиков ИАПа и капитана Жулина. Впереди всех шёл человек в форме НКВД. Он поравнялся с Бабенко и знаком остановил санитаров с носилками.