И власти плен... - [4]
— Что ты там нарисовала? — спрашиваю я, расстроенный собственной пассивностью.
— Теперь подчиненные. — Жена сосредоточенно морщит лоб, не спешит отвечать на мой вопрос. — С подчиненными сложнее. Послушай, папа, а если без подчиненных? Собираетесь в твоем кабинете…
— Нет, уж извини, без подчиненных нельзя. Главного инженера надо пригласить? Надо. Парторга — само собой. Коммерческого директора, директора головных заводов. Это, Лида, моя команда. Сегодня ты, завтра я. Разве угадаешь?
— Как знаешь, но Рябкова я бы не приглашала.
При упоминании этой фамилии у меня портится настроение. Жена права. Рябков — человек истеричный, неуравновешенный. Рябков — начальник КБ. Мужик головастый, но пьющий и скандальный. Наперстка достаточно, чтобы у него отключились тормоза. Требует внимания, непременно откуда-то извлекается гитара, и Рябков начинает петь. Поет он, кстати, неплохо. Голос у него несильный, с трогательной сипловатостью квартирного барда. Сановная публика обожает шалости. «Еще что-нибудь, Рябков! У вас талант, Рябков! Вы чудо, Рябков!» И Рябков поет. Хорошо, если русские романсы, цыганщину под залихватские взвизгивания молодящихся, но уже тронутых тленом дам. Закусывает он тоже красиво, с замахом, с удалью: и морщится, и крякает, и огурцами хрустит так аппетитно, что скулы сводит. Его просят на «бис». И он поет на «бис». А когда с выпивкой туго, Рябков мрачнеет, озлобляется, его репертуар становится крикливо-рычащим, и уж тут последствия могут быть самыми неожиданными. Она бы Рябкова не приглашала. Ей просто. Я бы его тоже не приглашал, если бы не… Вот именно, если бы не одно обстоятельство.
…После моего утверждения на коллегии меня вызвали в министерство. Я приготовился услышать положенное напутствие. Мне было приятно оказаться в кабинете именно этого заместителя. Он больше чем кто-либо настаивал на моем назначении; в нескончаемой череде согласований, собеседований я все время ощущал его поддержку, его опеку. Порой мне казалось, что кто-то идет впереди меня и распахивает двери, в которые при прочих обстоятельствах я не осмелился бы толкнуться. Разговор он начал с очевидного признания: «Не скрою, ваше утверждение в должности генерального директора оказалось делом непростым». Я чувствовал, что своим назначением обязан этому человеку. Я был взволнован, возможно, даже оглушен случившимся, ничего складного, здравого произнести не мог и достаточно бестолково повторял: «Я понимаю, я понимаю». Это вдвойне смешно. У меня неплохо подвешен язык, и такое смятение, растерянность овладевают мною нечасто. Это возможно, пожалуй, объяснить только молодостью: подумаешь, тридцать пять — разве это возраст? Видимо, на меня подействовало подчеркнутое напоминание о трудностях, которые ему пришлось преодолеть в связи с моим назначением. Я ни с того ни с сего стал говорить о планах моего завода, он отмахнулся, его не интересовали планы завода, на котором я уже не работал.
«У вас много противников, — сказал заместитель. — Я не припомню столь сложного утверждения». — «Постараюсь оправдать, — отрапортовал я. — Надеюсь на помощь товарищей». — «Вам нужна своя команда. Этим займитесь в первую очередь. Окружите себя умными и преданными людьми. Преданными. — Слово «преданными» он повторил несколько раз. — Помните, я вас знакомил с Рябковым?» — «Да-а, у меня на даче. Он еще пел «Ямщик, не гони лошадей»…» Я помнил. Да и забыть трудно. Он выделялся и манерой одеваться, и манерой поведения: стареющий плейбой с внешностью безработного киноактера. Фамилию я, конечно, не запомнил. Я вообще грешу забывчивостью, когда дело касается фамилий, имен. «Рябков Алексей Емельянович. Запишите его телефон. Он мог бы стать одним из ваших заместителей». — «Но… — Скорей всего мне не следовало этого говорить, но я сказал: — Как я помню, там нет вакансий». Замминистра с силой вогнал карандаш в специальный карандашный ящик. «Вакансии генерального директора тоже не было, но она появилась. Осмотритесь, разберитесь. Я же не сказал: должен. Он м о г б ы стать одним из ваших заместителей. Мы ценим личную инициативу. И самостоятельность ценим. Никаких напутствий говорить не стану. Месяца вам достаточно, чтобы оглядеться. Вы же не новичок в делах такого рода».
Я согласился на месяц. «И не тяните. — У заместителя была привычка провожать до дверей кабинета. — Все, что касается кадровых решений, реорганизации управленческого аппарата, вы должны осуществить в первые полтора года, а еще лучше — за год. Пока вы новичок, вам идут навстречу, выделяют средства, материалы. Умные и преданные вам люди. — Хозяин кабинета уже пожимал мне руку. — Преданные! Это главное».
Мне наплевать, кто чей родственник. Главное — дело. У Рябкова светлая голова, и слава богу. О родственных отношениях я узнал много позже. Конечно, пьяница, конечно, скандалист. Но не приглашать нельзя. Всего жене не объяснишь. Рябкова приглашаем.
— Как насчет Глушковых?
Я чувствую в голосе жены вызов. Скажи «нет» — и нарвешься на неприятность. Я пожимаю плечами. Глушковы — скорее друзья жены. Они вместе работают. «Видишь ли, — поясняет жена, — по крайней мере я всегда могу пораньше уйти с работы. Вполне возможно, он небольшой начальник, всего-навсегда заведующий кафедрой, но меня ценит». А как же не ценить, когда муж твоей сотрудницы достает тебе типовой финский дом? Всего жене не объяснишь. «От этого человека зависит моя заграница, — настаивает жена. — Так что не спорь, приглашаем!»
«Сейчас, когда мне за 80 лет, разглядывая карту Европы, я вдруг понял кое-что важное про далекие, но запоминающиеся годы XX века, из которых более 50 лет я жил в государстве, которое называлось Советский Союз. Еще тогда я побывал во всех без исключения странах Старого Света, плюс к этому – в Америке, Мексике, Канаде и на Кубе. Где-то – в составе партийных делегаций, где-то – в составе делегации ЦК ВЛКСМ как руководитель. В моем возрасте ясно осознаешь, что жизнь получилась интересной, а благодаря политике, которую постигал – еще и сложной, многомерной.
Куда идет Россия и что там происходит? Этот вопрос не дает покоя не только моим соотечественникам. Он держит в напряжении весь мир.Эта книга о мучительных родах демократии и драме российского парламента.Эта книга о власти персонифицированной, о Борисе Ельцине и его окружении.И все-таки эта книга не о короле, а, скорее, о свите короля.Эта книга писалась, сопутствуя событиям, случившимся в России за последние три года. Автор книги находился в эпицентре событий, он их участник.Возможно, вскоре герои книги станут вершителями будущего России, но возможно и другое — их смоет волной следующей смуты.Сталин — в прошлом; Хрущев — в прошлом; Брежнев — в прошлом; Горбачев — историческая данность; Ельцин — в настоящем.Кто следующий?!
В своих новых произведениях — повести «Свадебный марш Мендельсона» и романе «Орфей не приносит счастья» — писатель остается верен своей нравственной теме: человек сам ответствен за собственное счастье и счастье окружающих. В любви эта ответственность взаимна. Истина, казалось бы, столь простая приходит к героям О. Попцова, когда им уже за тридцать, и потому постигается высокой ценой. События романа и повести происходят в наши дни в Москве.
Новая книга Олега Попцова продолжает «Хронику времен «царя Бориса». Автор книги был в эпицентре политических событий, сотрясавших нашу страну в конце тысячелетия, он — их участник. Эпоха Ельцина, эпоха несбывшихся демократических надежд, несостоявшегося экономического процветания, эпоха двух войн и двух путчей уходит в прошлое. Что впереди? Нация вновь бредит диктатурой, и будущий президент попеременно обретает то лик спасителя, то лик громовержца. Это книга о созидателях демократии, но в большей степени — о разрушителях.
В книгу включены роман «Именительный падеж», впервые увидевший свет в «Московском рабочем» в серии «Современный городской роман» и с интересом встреченный читателями и критикой, а также две новые повести — «Без музыки» и «Банальный сюжет». Тема нравственного долга, ответственности перед другом, любимой составляет основу конфликта произведений О. Попцова.
Повесть «Обжалованию не подлежит» — первая повесть Олега Попцова. Она рассказывает о самом трудном экзамене, который предстоит выдержать каждому в жизни, — экзамене на человеческое достоинство. Олег Попцов известен читателю, как автор публицистических выступлений, рассказов, которые печатались в журналах «Смена», «Молодой коммунист», «Сельская молодежь».
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Книга Владимира В. Видеманна — журналиста, писателя, историка и антрополога — открывает двери в социальное и духовное подполье, бурлившее под спудом официальной идеологии в последнее десятилетие существования СССР. Эпоха застоя подходит к своему апофеозу, вольнолюбивая молодежь и люди с повышенными запросами на творческую реализацию стремятся покинуть страну в любом направлении. Перестройка всем рушит планы, но и открывает новые возможности. Вместе с автором мы погрузимся в тайную жизнь советских неформалов, многие из которых впоследствии заняли важные места в истории России.
Странная игра многозначными смыслами, трагедии маленьких людей и экзистенциальное одиночество, вечные темы и тончайшие нюансы чувств – всё это в сборнике «Сухая ветка». Разноплановые рассказы Александра Оберемка – это метафорический и метафизический сплав реального и нереального. Мир художественных образов автора принадлежит сфере современного мифотворчества, уходящего корнями в традиционную русскую литературу.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.